Запойное чтиво № 1 - [11]

Сергей Михайлович полз по собственной девятикомнатной квартире, расположенной в тихих переулках Арбата ко второму холодильнику, где должно было охлаждаться пиво, и проклинал злодейку судьбу.

— Я же долларовый мультимиллионер! — завопил в пустоту Головастов, — у меня денег куры не клюют! Почему же я ползаю по полу как обтруханный пехотинец?! Дайте мне моё пиво! Одну банку! Всего одну баночку пивка! Больше я у вас ничего не прошу!

В его квартире было два холодильника: один находился на кухне и оказался невыносимо пустым, второй молотил в прихожей, туда-то и держал путь неутомимый Головастов. Ему очень хотелось поправиться пивком и поговорить за жизнь, но собеседников не было, и тогда Сергей Михайлович решил общаться с паркетом. Он потёрся небритой щекой о дубовые досточки, потом ударил по ним кулаком и возмутился:

— Всю жизнь я хотел помогать талантливым детям, особенно тем, кто рубит в математике! Кто виноват, что не сбылись мои мечты?!

— Ты…ты…ты…, — ответило из глубины квартиры дурашливое эхо.

— Головастов решил больше не драть глотку, чтобы не нарываться на заслуженную критику и перешёл на лирический тон:

— Не бойся меня, я хороший. Хочешь, я по тебе буду только в тапочках ходить? И других заставлю! Клянусь! А чтобы в грязной обуви по тебе топтать — ни за что! Особенно весной, осенью и зимой, когда вся Москва утопает в грязи. Знаешь, я лето люблю. Наверное, как и ты. Только лето. А осень, весну и зиму ненавижу, — поставил дубовые плашки в известность Головастов, — интересно, что там у нас за бортом? Не знаешь? Я тоже не знаю. Будем надеяться, что июль или август.

Сергей Михайлович с надеждой посмотрел на окно. Но оно было задёрнуто плотной гардиной и Головастову осталось только гадать, какое время года на дворе. В голову грянул залп похмельной боли, и долларовый мультимиллионер снова взял воинственный тон:

— Я поднимусь! Я всегда поднимаюсь! — стал угрожать паркету Сергей Михайлович, — я встану! Я так встану, что ты ляжешь!

Паркет скромно промолчал.

— Ты ещё не знаешь, на что я способен! Я тебя на ламинат променяю! Запросто! Ты у меня в ногах валяться будешь и молить о пощаде!

Паркет боязливо затих и затаился. Головастов задумался о его дальнейшей судьбе. В конце концов, участь паркета была решена:

— Но я тебя никогда не прощу. Так и знай. Я тебя, деревяшка, покараю! Беспощадно!

Паркет возмущённо скрипнул. Это окончательно взбесило Сергея Михайловича:

— Ты думаешь, ты меня сломал?! Поставил на колени?! Заставил ползать на карачках?! Выкуси, паркетная образина!

Михалыч понял, что загнул. На колени ему не встать, а уж, чтобы ползать на карачках — об этом не может быть и речи. Только по-пластунски.

Когда-то Головастов организовал и возглавил крупнейшую в России торговую сеть по продаже дачного инвентаря, или писчебумажных принадлежностей, или продуктов животноводства. Какая разница? Он начинал дело по-настоящему с нуля, не имея ни высоких покровителей, ни криминальных завязок, обладая только светлой головой, заточенной под решение математических задач. Ему казалось, что бизнес в России, если особо не заморачиваться, представляет собой обыкновенную арифметическую задачку, где нужно выйти из пункта А с определённым товаром и попасть в пункт Б. И там этот товар продать. Желательно, чтобы по дороге не угробили, не посадили и не обобрали. Условия задачки просты и понятны — при минимальных вложениях получить максимальную прибыль. Его первые партнёры крутили пальцем у виска, считая, что «этот умный кролик» мгновенно сядет в лужу и разорится с его математическим подходом. Они действовали проверенными методами: заигрывали с властью, ложились под криминал и покупали людей на местах. А Головастов жил как будто в вакууме, не обращая внимания на российские реалии, решая свои уравнения с несколькими неизвестными. Через пять лет, выяснилось, что все, с кем он начинал, или сидят, или лежат: покоятся с миром на бескрайних российских кладбищах. А Михалыч, мало того, что ходит на своих двоих и процветает, так ещё ему и удалось выстроить под себя громадную империю. Всё складывалось настолько великолепно, что Сергей Михайлович принялся отмечать своё заслуженное счастье. Помпезные банкеты чередовались с корпоративами, походы в ресторан с партнёрами плавно перетекали в опустошительные набеги на офисный сейф, где хранились коньяк и водка элитного разлива. Когда Головастов насекомил учителем математики в средней школе и утром спешил на урок, ему было не до пьянства. Иногда, по праздникам, он мог себе позволить, да и то с оглядкой. А тут сам себе хозяин — гуляй, не хочу. Можно и, вообще, в холдинг не заглядывать, получай себе все новости по телефону и скайпу. Процесс-то всё равно движется в заданном направлении. Подчинённые мгновенно подхватили заданный боссом тренд и стали подгонять спиртное Головастову на дом.

Нет большего счастья и удачи для наших работничков, чем бухающий хозяин. Тогда вольница и анархия, всё можно, всё позволено. Ура-а-а!!! Экспроприируй экспроприируемое и грабь награбленное, что, впрочем, одно и то же. Пока соверен квасит, вассалы оптяпывают свои делишки и набивают карманы. У них своя задача — не допустить выхода босса из вино водочного плена. Он когда пьяный — хороший. Щедрый и добрый, шёлковый и пластилиновый, мягкий и отходчивый, а главное, нелюбопытный. Не то, что тверёзый. Тогда, он, скопидом, за копейку удавится и в каждую щель свой нос засунет. Подчинённые стали регулярно подвозить в покои Сергея Михайловича водку и коньяк от лучших производителей. А уж пива и вина, бывало, навезут — хоть залейся. Но глупость и жадность, идущие рука об руку, свойственные иным людям, в том числе и топ менеджерам, сделали своё чёрное дело. В конце трёхмесячного запоя они потчевали олигарха Михалыча дешёвой «золотой бочкой», а потом и вовсе забыли подвезти ему «боеприпасы». Но Головастов этого не знал и потому героически полз ко второму холодильнику.