Запомни эту ночь - [22]

— Половина дня, считай, прошла, — сказал он, вытирая свои волосы. — Что будем делать со второй половиной? Устроим пикник на пляже? Или, может, ты предпочитаешь пойти в ресторан?

— Я предпочитаю никуда не ходить, — призналась она. Ее золотистые глаза светились нежностью.

Филипп улыбнулся ей, глаза его стали озорными.

— Я надеялся, что именно так ты и ответишь. Уединение в собственном доме таит в себе гораздо больше соблазнительных возможностей. — Он отбросил полотенце, нежно привлек к себе Мишель и поцеловал. — Я приготовлю кофе и поищу что-нибудь из еды. Спускайся, когда будешь готова. И, пожалуйста, Мишель… — Он уже стоял у двери. — Надень то, что проще снять!

Прилив любви захлестнул ее с головой. Хотелось остаться с ним здесь навсегда, вдвоем. Только он и она.

Вдвоем? Внезапно Мишель вспомнила, что накануне вечером не приняла свою таблетку. Может, их уже трое? Она со счета сбилась, сколько раз они занимались любовью. Но разве теперь это важно? Теперь, когда между ними возникла физическая близость, их брак можно считать спасенным и он наверняка не захочет расставаться с нею. Филипп никогда не говорил ей, что любит ее, но даже если он не любит ее сейчас, то это чувство может вырасти на той великолепной основе, которую они заложили прошедшей ночью.

Вытерев волосы, Мишель вышла из ванной комнаты, ломая голову над тем, что же ей выбрать из своего нового обширного гардероба, чтобы смотрелось эффектно и при этом легко снималось.

8

— Ты определенно стала совсем другим человеком, — ласково и вкрадчиво заметил Филипп. Выглядел он спокойным, одна его рука лежала на спинке скамейки, кончики пальцев играли с ее волосами, свободно лежавшими на плечах. Правда, ленивая улыбка не вязалась с беспокойным выражением его глаз. — Неужели этот год, вдали от меня и усадьбы, так изменил тебя? Там ты была счастливее?

Мишель отвела глаза и подняла на скамейку ноги поджав их под себя, ее спина касалась его груди. Ей не хотелось вспоминать о том времени, о разлуке длиною в целый год и о тех двух годах, проведенных в усадьбе. Здесь, в летнем домике, укрытом кустами роз, она чувствовала себя счастливой, потому что они вместе. Кто бы мог подумать, что выполнение немыслимого, по ее понятиям, условия жестокого договора обернулось для них настоящим медовым месяцем. Ей не хотелось разрушать чувство близости, возникшее между ними за время, что они провели в старинном особняке Бессонов. Эти пять недель вылились в сплошной праздник, во время которого они успели досконально изучить тела друг друга, включая самые сокровенные места. Наполненные солнцем дни и бархатные, напоенные ароматами ночи, взрывы страсти в самых неподходящих местах и в самое неподходящее время. Большой дом превратился в райское прибежище для двоих. Изоляция от внешнего мира придавала всему происходящему оттенок нереальности.

Но, похоже, реальность готова вторгнуться в их райскую обитель, с сожалением подумала Мишель. Разумеется, она знала, что рано или поздно Филипп захочет узнать, почему она решилась на разрыв их союза год назад. Лишь бы не усложнить их будущее, роясь в прошлом. Кстати, она до сих пор ничего не знала о его планах на будущее. Захочет ли он, чтобы она осталась с ним по истечении договорных трех месяцев. А ведь она почти уверена, что забеременела от него. Мишель вздохнула. Холодное дыхание реальности грозило уничтожить волшебное очарование проведенных здесь дней, пролетевших так быстро.

— Я понимаю, что тебе не хочется вспоминать о нашем браке, зашедшем в тупик, но эта тема интересует меня.

— Зашедшем в тупик? — взволнованно переспросила Мишель.

Значит, он продолжает считать их брак ошибкой? Как он мог сказать такое после возникшей между ними близости… Во всяком случае физической, хотя временами она становилась свидетелем непонятного беспокойства, овладевавшего им.

— Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! — грубо приказал он и, схватив ее за бедра, резко развернул к себе.

Дыхание его было тяжелым, он был в такой ярости, что Мишель захотелось плакать. Происходило что-то ужасное, а спрятаться от этого ей было некуда.

Стараясь говорить как можно спокойнее, она спросила:

— Филипп, что с тобой? Что ты задумал? Я вижу, тебя что-то мучит. В чем дело?

Она встретила его сосредоточенный на какой-то мысли взгляд и постаралась не показать виду, что встревожена и попросту боится его.

— Мы были счастливы здесь, ты не станешь этого отрицать. Но порой ты как будто отдалялся и смотрел на меня… с отвращением. Я хочу знать почему?

Он бросил на нее пронзительный взгляд.

— Когда мы поженились, я думал, что смогу создать тебе такую жизнь, чтобы ты чувствовала себя довольной… и даже счастливой. Но после первых же дней, проведенных вместе, мне стало беспощадно ясно, что у меня ничего не получается. Ты не подпускала меня к себе, я вызывал у тебя отвращение… Так прошло два года, мы все время отдалялись и отдалялись друг от друга. Потом ты и вовсе покинула меня, чтобы появиться через год совсем другой: раскованной, сексуальной… Кто был твоим учителем? — Тон его голоса стал угрожающе-мрачным. — Меня ты лишила такой привилегии.