Записки женатого холостяка - [6]
Всё, вроде угомонились. Ночь прошла беспокойно. Дурацкие сны не снились — просто не засыпалось. Такое ощущение, что таким физически бодрым я не был никогда раньше. Хотелось просто встать и делать какую-нибудь тяжёлую работу, например, дров наколоть или огород перекопать. Но, колоть дрова посреди ночи — это моветон по отношению к соседям, а копать огород с неубранной картошкой-моркошкой тоже как-то не с руки. Пришлось ограничиться тяжёлыми мыслями — «Что же всё-таки произошло?», «Когда это всё закончится?» и «Что будет дальше?».
Будильник коварно запищал как раз в тот момент, когда всё-таки удалось уснуть. Соскрёб себя с кровати, вышел на улицу. Б-рррр! Чё-то холодно как-то и пресловутый туман клубами перекатывается через участок. Покормил кошку, приоткрыл помидоры (огурцы и так пересидят), умылся-оделся, кружка кофе (или чего там вместо него теперь продают) и банзай!
День прошёл в автоматическом режиме, вечер — тоже. Камрады, если, не дай бог, окажетесь в моей ситуации — выбирайте себе нору подальше и поглубже, чтобы каждая минута была расписана под какие-то дела и времени просто не оставалось на всякую хандру и прочую, сопутствующую ей ерунду. Как только я потерял возможность до изнеможения грузить себя бытовыми проблемами, сразу же начал киснуть и делать глупости. Но об этом позднее — в следующих главах.
В ночь на вторник фортуна, и до того не благоволившая к моей персоне, судя по всему отвернулась окончательно — начались затяжные дожди. Позднее этот период будет признан аномальным. Лило, лишь с небольшими промежутками, целых две недели. Вдоль автомобильной трассы проснулись ручьи и речушки, о существовании которых забыли даже старожилы, и местами подмыли дорожное полотно настолько, что более чем на сутки перекрывалось движение. Целые дачные посёлки принудительно эвакуировались МЧСовцами, которые потом с гордым видом и без какой-либо конкретной цели носились на надувных лодках между ушедшими до второго этажа под воду домами. Пожарники переквалифицировались в ассенизаторов — откачивали дерьмо из затопленных подвалов и помогали одиноким бабулькам спасать ветхие домишки и огороды. В этой ситуации мои поездки стали не то чтобы невозможными, но затруднительными. Постиранные в понедельник рубашки так и остались на верёвке — «сохнуть» практически до конца месяца.
Когда я, в очередной раз, промокший и перемазанный в глине, появился в городе, двоюродный брат сказал, что хватит дурью маяться и кататься в такую погоду туда, где «волки присесть боятся», после этого отдал мне ключи от своей квартиры. Сам он тоже живёт на даче, но находится она практически в черте города, да и перестроил он её со всеми удобствами.
Положим, волков у нас там нет, но медведи водятся. Периодически косолапые устраивают набеги на мусорки или крайние к лесу дома, а то и просто так шарятся по улицам села доводя до истерик и инфарктов местных собак. Один из случаев запомнился особо. Несколько лет назад пожилая семейная пара, где-то в конце августа, занималась заготовками на зиму. Жена закатывала банки с огурцами и помидорами, а муж экспериментировал из поставленной на горохе и бруснике браги на предмет изготовления домашнего вина. Вечеровали в летней кухне, на краю выходящего к лесу участка. Поскольку в помещении было парко из-за кипящих кастрюль с маринадом и стерилизацией, дверь была открыта, что позволило молодому медведю, привлечённому запахами консерваций и алкоголя, вломиться, что называется, без приглашения. Хозяин — довольно субтильный мужичок пенсионного возраста тут же запрыгнул на шкаф, а вот его жена, баба Катя, располагая габаритами борца сумо, провернуть такой же трюк не смогла. Однако, хочешь жить, умей вертеться — сто с очень лишним Бабыкатиных килограмм каким-то непостижимым образом втиснулись в пространство под кухонным столом, причём героиня как-то смогла закрыть за собой его дверки. Медведь был молодой, не злой, но пакостливый. Перво-наперво, он обожрался бабкиных заготовок, а потом добрался и до бутылей её мужа. Гужевался лесной гость дня два, мог бы и больше, но соседи почувствовали неладное… Когда, предварительно обследовав открытый пустой дом, добрались до летней кухни, увидели следующую картину: на шкафу сидит дед, почти не живой от страха, вся кухня от стен до потолка уделана медвежьими экскрементами (огурцы и помидоры плохо вяжутся с невыбродившей брагой), сам же «виновник торжества» в глубоком похмелье валяется посреди кучи надкусанных помидоров, огурцов, бутылей и разбитых банок, а завершает картину… В общем, участники событий рассказывали, что вытащить бабу Катю из стола возможным не представлялось — пришлось отрывать столешницу и выламывать боковые стенки. Сама баба Катя приобрела форму прямоугольного параллелепипеда, поскольку своим объемом идеально заполнила всё имеющееся под столом пространство. Медведя отловили и вывезли подальше в лес, баба Катя дня три полежала в районной больнице, заодно подлечилась и от других болячек, а её муж эти же три дня торжественно отмечал свой «второй день рождения». В общем, все живы, более-менее здоровы, ну и, как говорится, слава богу…
Роман, написанный поэтом. Это многоплановое повествование, сочетающее фантастический сюжет, философский поиск, лирическую стихию и языковую игру. Для всех, кто любит слово, стиль, мысль. Содержит нецензурную брань.
Даже если весь мир похож на абсурд, хорошая книга не даст вам сойти с ума. Люди рассказывают истории с самого начала времен. Рассказывают о том, что видели и о чем слышали. Рассказывают о том, что было и что могло бы быть. Рассказывают, чтобы отвлечься, скоротать время или пережить непростые времена. Иногда такие истории превращаются в хроники, летописи, памятники отдельным периодам и эпохам. Так появились «Сказки тысячи и одной ночи», «Кентерберийские рассказы» и «Декамерон» Боккаччо. «Новый Декамерон» – это тоже своеобразный памятник эпохе, которая совершенно точно войдет в историю.
«Унижение, проникнув в нашу кровь, циркулирует там до самой смерти; мое причиняет мне страдания до сих пор». В своем новом романе Ян Муакс, обладатель Гонкуровской премии, премии Ренодо и других наград, обращается к беспрерывной тьме своего детства. Ныряя на глубину, погружаясь в самый ил, он по крупицам поднимает со дна на поверхность кошмарные истории, явно не желающие быть рассказанными. В двух частях романа, озаглавленных «Внутри» и «Снаружи», Ян Муакс рассматривает одни и те же годы детства и юности, от подготовительной группы детского сада до поступления в вуз, сквозь две противоположные призмы.
В сборнике представлены произведения выдающегося писателя Фридриха Горенштейна (1932–2002), посвященные Израилю и судьбе этого государства. Ранее не издававшиеся в России публицистические эссе и трактат-памфлет свидетельствуют о глубоком знании темы и блистательном даре Горенштейна-полемиста. Завершает книгу синопсис сценария «Еврейские истории, рассказанные в израильских ресторанах», в финале которого писатель с надеждой утверждает: «Был, есть и будет над крышей еврейского дома Божий посланец, Ангел-хранитель, тем более теперь не под чужой, а под своей, ближайшей, крышей будет играть музыка, слышен свободный смех…».
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин.
Когда даже в самом прозаичном месте находится место любви, дружбе, соперничеству, ненависти… Если твой привычный мир разрушают, ты просто не можешь не пытаться все исправить.