Записки женатого холостяка - [8]
Я же в магазине действовал как пилот штурмовика — подход к цели (магазин), обнаружение (товар), проверка по координатам (примерка), бомбометание (оплата с карточки). В общем, купил всё довольно быстро, как мне показалось не дорого и неплохого качества. Напряг продавщиц по полной — девушки, помогите прибарахлиться, с женой на грани развода и только достойный внешний вид поможет спасти семью от краха! Девушки постарались от души, спасибо им за это, заодно, правда, по отношению к основному списку, впарили мне ещё и пару рубашек (к новой куртке), джинсы (к рубашкам) и носки (к ботинкам и джинсам). Всё логично, со всем согласился. По ходу, именно так тётки и отовариваются (см. выше).
До дома добрался уже в сумерках (вот и ещё один день прожит) и занялся готовкой ужина. Сегодня на ужин было блюдо «Сбылась мечта идиота» — жареная картошка с мясом. Люблю картошку. Кто-то её ненавидит, а я её фанат. С детства довелось помотаться по походам и экспедициям, так самые вкусные воспоминания остались именно к приготовленной на костре картошке с тушёнкой. Кажется, что ведро за один присест съесть можно, а если ещё со свеженькой горбушкой сеенки и лучком вприкуску, то ВААБЩЕ!
С тушёнкой вот только проблема стала. То, что сейчас продаётся под её видом — какой-то запакованный шмурдяк, а не тушёка — мяса там категорически нет, в лучшем случае — какие-нибудь жилы, хвосты или дроблёные копыта. Более-менее сносную продукцию выпускают братья-белорусы, да улан-удэнцы балуют консервами ещё по советскому по ГОСТу. Правда, последние, как говорят, сырьё закупают в Китае, а после того, как проиграли тендер на поставку тушёнки для армии, начали потихоньку халтурить. Ну а китайская тушёнка — вообще песня! После второго курса института в стройотряде кормили нас тушёнкой «Великая стена» — здоровенные такие банки с красивой этикеткой. Мы, двадцать пять студентов из различных учебных заведений, строили инфраструктуру планирующегося разреза по добыче кремния. Стройплощадка находилась в горах, в тридцати километрах от ближайшего жилья, поэтому жили прямо на месте и были практически автономны. Раз в неделю чахоточный «Пазик» привозил нам продукты, быстро сваливал их перед пищеблоком и, весело попёрдывая, устремлялся вниз под гору, обратно к цивилизации. Привозили, как правило, пару бараньих туш или поддон синюшных кур, которых мы съедали в первый же день, поскольку холодильника не было и пирамиду из банок «Великой стены». В качестве добавки — макароны, рис, перловка, мука (хлеб пекли сами). Картошка почему-то была дефицитом, и её выдали только один раз — жутко сморщенную и насквозь проросшую. Из этой «Стены» варили суп, добавляли в кашу, готовили макароны по-флотски, а то и так — банка на двоих и ложками её, ложками… Поварихой у нас была молоденькая девушка, Наташа, которая, как могла, изворачивалась с перечисленным набором продуктов, чтобы хоть как-то разнообразить наше меню. Однажды, работая на траншее от котельной до гаражных боксов, мы услышали со стороны пищеблока жуткий крик. Медведи и в этих краях не были редкостью, поэтому первой мыслью было то, что какой-то косолапый забрался в столовую и теперь покушается на наш провиант, а заодно и на Наташину честь. С лопатами и ломами наперевес все кинулись к заветному вагончику. Дверь была открыта, медведя не было, но Наталья сидела чуть живая, тряслась и всхлипывала.
— Что, что случилось?
— Наташка, ты чего?
— Кто обидел?
— У-у-у-у-у!
— Да не мычи ты, дурёха, говори, что произошло?!
— Р-р-р-ребята, т-т-там, на-а с-с-столе!
На кухонном столе лежал глаз. Большой такой, со зрачком, жилками и болтающимся пучком сосудов…
— Натаха, откуда это? Ты кого завалила?
— Т-т-т-тушёнка!
Выяснилось, что глаз оказался в тушёнке. Наталья взялась готовить суп, стала открывать банки, а когда начала спускать их содержимое в котёл, в одной из них оказался глаз. Размером почти на пол банки, смотрит на тебя пристально и не моргая, остаётся надеяться, что коровий. Как китайцам удалось его так мастерски приготовить, что он не потерял своего первоначального натурального вида, остаётся загадкой. Поскольку Наташка на отрез отказалась самостоятельно работать с «Великой стеной» в дальнейшем, на её торжественный «запуск» в котёл стал назначаться дежурный. К счастью, больше сюрпризов в банках не попадалось, а вскоре все и забыли произошедшее, тем более, что альтернатив этой консерве у нас и не было. Кстати, позднее слышал, что в этих больших красивых банках находили и консервированных мышей, и даже крайнюю плоть, опять же, стоит надеяться, что говяжью, а не чью-то другую…
Поскольку мотаться за город и обратно теперь не было никакой надобности, резко прибавилось количество свободного времени. Так как я находился, в общем-то, на чужой территории, речь практически не могла идти о каких-то хобби — максимум, что можно было это читать книги из старой хозяйской библиотеки или клеить модели самолётов, при условии, что их ещё нужно где-то купить. Интернета не было, а проводить его смысла не имело (на тот момент считал, что мои «хождения по мукам» максимум на две-три недели, не более), поэтому пришлось довольствоваться телевизором и ранее скачанными на ноутбук фильмами.
Роман, написанный поэтом. Это многоплановое повествование, сочетающее фантастический сюжет, философский поиск, лирическую стихию и языковую игру. Для всех, кто любит слово, стиль, мысль. Содержит нецензурную брань.
Даже если весь мир похож на абсурд, хорошая книга не даст вам сойти с ума. Люди рассказывают истории с самого начала времен. Рассказывают о том, что видели и о чем слышали. Рассказывают о том, что было и что могло бы быть. Рассказывают, чтобы отвлечься, скоротать время или пережить непростые времена. Иногда такие истории превращаются в хроники, летописи, памятники отдельным периодам и эпохам. Так появились «Сказки тысячи и одной ночи», «Кентерберийские рассказы» и «Декамерон» Боккаччо. «Новый Декамерон» – это тоже своеобразный памятник эпохе, которая совершенно точно войдет в историю.
«Унижение, проникнув в нашу кровь, циркулирует там до самой смерти; мое причиняет мне страдания до сих пор». В своем новом романе Ян Муакс, обладатель Гонкуровской премии, премии Ренодо и других наград, обращается к беспрерывной тьме своего детства. Ныряя на глубину, погружаясь в самый ил, он по крупицам поднимает со дна на поверхность кошмарные истории, явно не желающие быть рассказанными. В двух частях романа, озаглавленных «Внутри» и «Снаружи», Ян Муакс рассматривает одни и те же годы детства и юности, от подготовительной группы детского сада до поступления в вуз, сквозь две противоположные призмы.
В сборнике представлены произведения выдающегося писателя Фридриха Горенштейна (1932–2002), посвященные Израилю и судьбе этого государства. Ранее не издававшиеся в России публицистические эссе и трактат-памфлет свидетельствуют о глубоком знании темы и блистательном даре Горенштейна-полемиста. Завершает книгу синопсис сценария «Еврейские истории, рассказанные в израильских ресторанах», в финале которого писатель с надеждой утверждает: «Был, есть и будет над крышей еврейского дома Божий посланец, Ангел-хранитель, тем более теперь не под чужой, а под своей, ближайшей, крышей будет играть музыка, слышен свободный смех…».
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин.
Когда даже в самом прозаичном месте находится место любви, дружбе, соперничеству, ненависти… Если твой привычный мир разрушают, ты просто не можешь не пытаться все исправить.