Записки тюремного инспектора - [318]

Живут хорошо только те, кто выехал из России со своими организациями - земский союз, городской союз, Красный Крест... Одним словом, те, кто вывез из России капитал и имущество. Каждая группа действует самостоятельно, в своем кругу, не допуская вмешательство в свои дела беженства. Красный Крест открывает свои учреждения, земский союз -свои, Державная комиссия - свои, а бывает и так, как случилось с Гербо-вецким госпиталем. Красный Крест ликвидирует госпиталь, продавая за бесценок имущество госпиталя, а в это же время какое-то другое русское учреждение открывает такое же лечебное заведение, затрачивая громадные средства на обзаведение. Казалось бы, что проще - создать одну общую кассу, беженский фонд, и объединить все в одно целое - русское -беженское, уничтожив привилегии отдельных групп.

Но. всюду политика и борьба отдельных лиц и групп за власть. А между тем рядовое беженство, то есть те, кто претерпел больше всех, нищенствуют, бьются одиноко в непосильной борьбе за существование и остаются за бортом, издали наблюдая, как хорошо устроились те, кто своевременно бежал из России с капиталами, принадлежащими не им, а русскому народу. И это явление наблюдается не только в Югославии.

Мне пишут из Варшавы: «Здесь тоже колония разбилась на два лагеря - богатых и бедных. Я, конечно, в числе последних, и хотя ко мне отношение многих чрезвычайно сердечное, но я сижу в своей скорлупе и бываю только у своих». И вот эта наша беженская аристократия представляет собой обособленный класс русских людей, по которому вовсе нельзя судить о жизни русского беженства.

Впрочем, сейчас этот вопрос вступил в новую фазу развития. Русское беженство не только Югославии, но и всей Европы, а может быть, даже и всех стран начинает объединяться вокруг Великого князя Николая Николаевича. В лице любимого русским народом человека русское беженство теперь имеет свое представительство и, естественно, для него все одинаковые, и это же чувствуется во всех проявлениях жизни. Державная комиссия постепенно ограничивает свою деятельность, сузив ее до степени небольшого круга «своих людей».

К сожалению, до нас доходят слухи о расколе в царской семье и несогласии Великого князя Кирилла Владимировича, объявившего себя русским царем, на возглавление Николаем Николаевичем освободительного русского движения. Но это не наше дело, и мы идем за нашим Верховным главнокомандующим безоговорочно, как говорят ныне, вручая свою судьбу этому популярному в России и среди беженства человеку. И мы начинаем чувствовать некоторую устойчивость в нашем положении и видим, как беженская бюрократическая аристократия теряет то значение, которое имело столь продолжительное время.

Эта новая фаза беженской жизни все больше и больше охватывает беженские массы и отодвигает партийность на второй план. Мы не зависим теперь от политических группировок и партийных групп, оспаривающих друг у друга первенство на господство и руководство зарубежной беженской жизнью в зависимости от симпатий и антипатий главарей разных политических и общественных партий. Это выравнивание беженских масс по одному общему руслу необыкновенно простой мысли освобождения России от большевизма, несомненно, является новым и притом мощным направлением в нашей беженской жизни и производит отличное впечатление.

Конечно, это не улучшило материального положения беженцев, громадное большинство которых продолжает бедствовать и влачить жалкое существование. И в этом отношении жизнь не щадит людей. Голодают и остаются без дела те, которые, казалось бы, могли по своим техническим познаниям и опыту отлично устроиться и приносить действительную пользу. Влачат жалкое существование люди заслуженные, умудренные опытом и безупречные в прежней своей жизни. Остаются за бортом и те, кто имел большие заслуги перед Родиной. Мы уже не говорим о тех высокоинтеллигентных людях, которые, переживая острую нужду, идут служить на фабрики, в прислуги, кухарками и поступают в чернорабочие, чтобы не погибнуть с голоду. Мы знаем также многих из родовитой аристократии, предки которых играли видную роль в историческом строительстве великой России. Они не привлекают теперь внимания общества и наравне с чернорабочими работают черным трудом.

Нам часто приходится слышать и читать в газетах о жестокой несправедливости судьбы по отношению к людям, заслужившим иной оценки своего народа. На днях мы читали в газете, что заслуженный генерал Хабаров 67 лет скончался в лесу, где он рубил дрова. Почти в тот же день в газетах промелькнуло известие, что в невероятной нищете умерла в беженстве русская писательница Крыжановская, произведениями которой я, между прочим, увлекался, будучи гимназистом, и часто, бывало, мне доставалось за то, что я читал на уроках под партой. А сколько таких случаев проходит незамеченными, без огласки, без регистрации, без оповещений. Конечно, в общем потоке горя это небольшие эпизоды беженской жизни. Что значит теперь смерть?.. К ней привыкли русские люди. Время идет быстро и не дает возможности останавливаться на мелочах повседневной жизни.