Записки тюремного инспектора - [243]

Я вспоминаю затем по Лобору больную девочку Нину Львову, 11 лет, на глазах которой озверевшие солдаты сожгли в товарном вагоне ее отца -полковника. Теперь я увидел в институте ее сестру Люсю, IV класса. Их мать умерла на острове Лемнос, и девочки остались круглыми сиротами.

И это еще не все. Я мог бы привести бесконечное множество таких случаев, но ведь это не требует доказательств. Всем и без этого известно, что испытали русские люди в это безумное время. Голод - ужасающий голод - испытали буквально все. Меньше других в этом отношении пережили те, кто так или иначе планомерно эвакуировались из России с институтом в 1920 году. Эти девочки тоже, конечно, видели кое-что, но они не соприкасались с большевиками и нашими милыми союзниками, которым наши русские дети как пленные стирали белье. Я видел в Загребе студенческую молодежь. Это была та молодежь, которая с оружием в руках отстаивала свою Родину, - офицеры, студенты, кадеты, чиновники. Они сложили оружие и бросились в университеты, чтобы продолжать прерванное войной и революцией образование.

Теперь здесь, в институте я впервые вижу детей, которым не было еще 10 лет, когда жизнь трепала их и вовлекла в атмосферу настоящего ада, созданного обезумевшим русским народом. Я упустил это из виду или, вернее, просто не знал этого и только теперь впервые убедился, что они пережили не меньше нашего.

Прожив девять месяцев среди большевиствующего русского народа и видя все ужасы, творимые им, я все-таки не видел, чтобы дети были вовлечены в гражданскую войну. При мне расстреляли только одну гимназистку за то, что в доме ее тетки скрывался офицер. Теперь передо мной раскрылась другая картина. Они - дети, видели рассвирепевший русский народ. И хотя им было тогда еще очень мало лет, но они отлично понимали все происходящее вокруг них. Обыски, грабежи, аресты, расстрелы, безобразия, голод и холод были поняты ими не потому, что они были подготовлены по своему развитию, а потому, что это шло вразрез с логикой и природой человека.

Если девочка 7 лет видела расстрел двенадцати, то, конечно, она понимала, что происходит нечто противное природе, но она не отошла от окна, потому что ей было тогда 7 лет. Ира Георгиевская 8 лет не могла примириться с тем, что собака тащила за ногу мертвого ребенка. В детском представлении логическая последовательность развита не меньше, чем у взрослых людей, но нет только знаний, которые приобретаются с годами.

Теперь эти дети уже подростки и даже почти уже барышни. Жизнь в них берет свое. Воспоминания стушевываются перед требованиями жизни, и жизнь в них бьет ключом. И в этом, думается мне, состоит различие в переживаниях людей пожилых и юнцов. Мы, можно сказать, пришиблены и забиты и согнулись под тяжестью ударов судьбы. Молодость ищет все новых и новых впечатлений, считаясь с прошлым только постольку, поскольку оно отразилось на душевном ее состоянии. И вот у этих подростков, почти еще детей, выработался такой опыт, такое зрелое мышление, такое преждевременное во всех отношениях развитие, которые делают их взрослыми людьми.

Конечно, условия беженской жизни и новая эра общественных настроений после войны, с ее новой этикой и разнузданной моралью, делают свое дело. Пребывание детей дома до поступления в институт и в каникулярное время, семейная жизнь в одной комнате не всегда в благоприятной форме отражаются для воспитания юношества. Бедность, недоедание, неподходящие разговоры при детях, интриги, политическая и партийная рознь -все это не проходит бесследно для духовного развития детей.

Дети пережили так много. Так много они видели и видят сейчас, что, конечно, они уже не дети. Искания, которые так свойственны молодой душе, находят себе отклик прежде всего в окружающей среде. Короткие юбки, стриженые волосы, откровенные костюмы, модные танцы, купание на пляже и ресторанная жизнь - вот что видит юная молодежь навстречу своим исканиям.

Как преподаватель искусства, не ставящий отметок, я, конечно, стал ближе к этим подросткам - девочкам, и они меня не боялись и не стеснялись. Вот почему я мог наблюдать за ними и, конечно, прежде всего заинтересовался их духовными запросами. С самого начала мои ученицы, а потом и другие воспитанницы стали приносить мне свои альбомы (почти каждая институтка имеет альбом) с просьбой написать что-нибудь, а потом, когда узнали, что я рисую, и нарисовать.

Через мои руки прошло не менее сотни таких альбомов, и я могу сказать, что в них я нашел много такого, что ясно указывало на существование духовных запросов у этой юной молодежи. Отличные стихотворения, во многих случаях написанные самими воспитанницами. Отличные рисунки, изречения, афоризмы, взятые из классических произведений. Много остроумия, а также нежной любви к подругам. Глубокий патриотизм и любовь к своей школе и институту. Все это указывало на определенное направление у учащейся молодежи.

Говорят, что у наших институток ясно сквозит эротическое направление. Нет альбома, где бы на первом месте не были сказания о любви. И это правда, но ведь вообще любовь составляет главный предмет всякой поэзии и литературы. «Любовь и голод управляют миром», - сказал поэт Гете. Поэтому не следует подчеркивать как отрицательную сторону излишнюю, может быть, романтичность наших барышень. Сентиментальность или, вернее, романтизм, как подобает женщине, даны ей природой. Я заменяю слово «сентиментальность» романтизмом потому, что сентиментальность теперь не в моде.