Записки тюремного инспектора - [111]

Несмотря на бдительность румынских пограничников, в плавнях реки Днестра происходил своеобразный товарообмен. Здесь, в этих камышах, шла тайная торговля и переход через границу. Бессарабские контрабандисты хорошо изучили противоположный берег и знали тропинки, которых не знали румынские пограничники. Эти люди знали все, что происходило на русском берегу, и делились своими впечатлениями с местными людьми. Старик немец приводил пример, как один из контрабандистов в ужасе отшатнулся от того берега и вернулся обратно, не закончив своего дела, - настолько сильное впечатление произвели на него трупы замерзших и убитых людей, валявшиеся в камышах.

Самым ужасным местом переправы беженцев через Днестр был район возле города Маяки на русском берегу и город Паланген на румынской стороне. Здесь беженцы были между двух огней. В районе Палангена румыны обирали русских и возвращали их на «тот берег», а возле города Маяки с ними расправлялись большевики и местные крестьяне.

Когда мы разговаривали с немцами, то нам невольно бросился в глаза лежащий тут же топор того типа, который общепринят в этой местности и которым были вооружены грабившие нас крестьяне. Этот своеобразный тип топора, распространенный в Румынии, невольно вызывал у нас чувство содрогания. Мы сказали это немцам-колонистам и вспоминали пугачевщину на Руси.

Местные жители видели, как румыны отправляли на «тот берег» русских офицеров. Сознавая верную гибель, они протестовали, и многие просили пристрелить их, предпочитая смерть предстоящим истязаниям Чрезвычайки на русском берегу. По несколько раз обезоруженные русские офицеры возвращались обратно на румынский берег и вновь отправлялись к большевикам. Некоторым удалось пройти границу с первого раза, но это стоило им больших денег. Многие отдавали румынским солдатам последнее, что у них было, чтобы только их не возвращали на русский берег.

Могилевский уездный воинский начальник барон Нольде, которому удалось перейти в этом месте границу вместе с полковником Черкесом и с семьей капитана Гуринова, рассказывал нам, что при них, когда они, как больные, содержались в Палангене, было отправлено на русский берег три партии офицеров по 30-40 человек в каждой. Румыны предлагали и барону Нольде со спутниками покинуть Паланген, но так как они были действительно больные, то им удалось избежать этой участи. Переживания, рассказывает барон Нольде, были ужасные.

Сами румынские солдаты с трепетом рассказывали, как грабят и убивают на «том берегу» большевики и крестьяне. Переход через границу был невероятно тяжелый. Подвергаясь обстрелу, люди разбегались в разные стороны, прятались в камышах и теряли друг друга. Еще до г. Маяки под обстрелом полковник Черкес потерял своего отца генерал-майора - одесского воинского начальника с дочерью и женой. Где они и живы ли, полковник не знает.

Нам лично рассказывал румынский пристав в одном из мест нашей ночевки, недалеко от г. Палангена, что на днях был отправлен на русский берег генерал, у которого было отобрано 500 тысяч рублей, а дочь его - девушка лет семнадцати - осталась в Румынии и отдана на попечение румынскому школьному учителю, который настаивает, чтобы она вышла за него замуж. Мы видели затем в том же селении мальчика лет двенадцати в военной шинели английского образца, гулявшего на улице с другими детьми. Сторож арестного помещения (русский крестьянин), где мы содержались, объяснил нам, что отец этого мальчика - офицер, отправлен на «тот берег», а мальчика приняла к себе живущая здесь семья какого-то бессарабца.

Мы могли бы привести бесконечное множество фактов и отдельных рассказов очевидцев и людей, испытавших все ужасы разыгравшейся в «плавнях» трагедии, но их так много, что нет физической возможности записать весь этот материал. Мы задались целью изобразить лишь общую картину всей этой драмы и не можем сосредоточиться на переживаниях отдельных лиц, а тем более в изложении с субъективной окраской. Тем не менее было бы большим упущением, если бы мы не привели примеры этих ужасных переживаний, перед которыми бледнеют, может быть, все ужасы современной войны.

Мы встретились с женой адъютанта коменданта г. Николаева капитана Лежнева, который эвакуировался с женой и грудным ребенком к румынской границе, рассчитывая пробраться в Пуркары (Бессарабия) через г. Маяки. Г-жа Лежнева рассказывала нам, что румыны не пустили их на свою территорию. Двое суток они пребывали на льду и в камышах в страшном холоде, почти без пищи. На третий день пограничник сжалился над ребенком и принял их к себе, чтобы обогреться. Вскоре на пост пришли румыны и предложили капитану немедленно возвратиться на русский берег, заявляя, что жена его останется здесь и будет отправлена в Аккерман. Капитан протестовал, ссылаясь на то, что у жены нет никаких средств к существованию. Румыны указывали капитану, что его жена может продать лошадей и бричку и жить на эти средства. Капитан был отправлен на «тот берег», а жена его в полном отчаянии осталась с ребенком на румынском посту.

Румыны не сдержали своего слова. Лошади и бричка были у нее отобраны, и денег ей за это не заплатили. Положение г-жи Лежневой было отчаянное. На подводе, с ребенком на руках под конвоем румынского жандарма она была отправлена в Аккерман. Совершенно случайно по дороге г-жа Лежнева увидела своего мужа и еще двух офицеров, которых сопровождал румынский караул. Эта встреча была неожиданной. Г-жа Лежнева истерически плакала и молила румын, чтобы ее отпустили к мужу. Оказалось, что капитана опять вели на «тот берег». Четыре раза капитан Лежнев переходил границу и каждый раз его задерживали и возвращали обратно.