Записки свободного человека, или Как я провел детство - [41]
Юмор – неотъемлемая часть «тревожного чемоданчика»
Меняю чувство юмора на повод для смеха.
Россия – очень веселая страна. Настолько веселая, что выжить в ней, без способностей иронично относиться к окружающей действительности, практически нереально. Здоровый скепсис присущ любому мало – мальски интеллектуальному гражданину нашей Родины. Если традиционный «английский» юмор всегда был уделом элиты, имеющей свободное время на составление эпиграмм, то у нас он, скорее, представлял собой оружие класса угнетенно – оппозиционного. Невозможность открыто выражать свое недовольство положением дел в стране, и привела к появлению целого ряда талантливых юмористов, «эзоповым» языком клеймивших несовершенство государственного и общественного строя. По силе воздействия на души граждан сарказм оказался значительно более мощным инструментом, чем натужно – патриотические сюжеты. «За одну фразу Ильфа и Петрова «собаки карабкались с ловкостью боцманов», отдам целую страницу греческой трагедии со всеми завываниями в конце» (М. Жванецкий). Булгаков, Довлатов, Ильф и Петров, Войнович, Севела, Поляков, Жванецкий, Хазанов, Арканов и т. д., и т. п. Согласитесь, что эти имена как-то более известны и любимы, чем идеологически – одобренные «певцы режима». На взгляд автора, это доказывает то, что настоящий талант, близкий к внутренним потребностям общества, имеет больше шансов стать классиком, несмотря ни на какую цензуру.
Кстати, о цензуре. Сейчас у автора складывается устойчивое мнение, что цензура изрядно повышает качество юмора. «Багровый остров» Булгакова, вроде бы, не говорил прямо о Советском Союзе, но всем все было понятно. Разгадывание интеллектуальных ребусов бонусом к смеху стимулировало читателей к развитию. Учитывая то, что средний советский человек по уровню развития, как минимум, не уступал среднему советскому цензору, соревнование выходило достаточно интересным. Автор до сих пор уверен, что распознавать тонкую иронию Полякова гораздо приятнее, чем смеяться над анекдотом, весь юмор которого состоит в слове «ж. па». После «Одесского парохода» Жванецкого как-то жалко смотрится «настоящий» одесский юмор из телевизионных шоу дня сегодняшнего. Так стоит ли джентльмену соблюдать какие-либо ограничения в проявлениях собственного юмора, если формальных и неформальных табу вокруг нет? Шутят все, наличие чувства юмора не является обязательным. Шутят надо всем – человеческое горе перестало кого-либо останавливать, трагические события снимают на камеры мобильных телефонов и выкладывают в сеть, если потерпевший «смешно» погиб. Шутят раскованно до пошлости, и П. Г. Вудхаус безнадежно отстает по популярности от «Кривого зеркала». Давайте попробуем обобщить некоторые «правила игры» на юмористическом поле, благо их достаточно только вспомнить.
Правило первое – ирония над другими уместна только в том случае, если вы находитесь с объектом шутки в равном положении, иначе говоря, шутите и над собой тоже. Или же готовы спокойно воспринимать шутки ответные. Когда, например, вы с другом за день до его свадьбы едете по магазинам, и он просит по пути заехать за букетом для будущей тещи. Дальше диалог. Вы: «вот цветочный, тормозим? Он: нет, дальше поедем. Вы: зачем, где мы еще будем цветочный искать? Он: мы в Питере, здесь цветочных до х… много, в общем. Вы: так в Питере и женщин… много, но ты же себе из Пензы привез!» Тут надо пояснить, что невеста была иногородняя, «лимита», так сказать. В принципе, шутка на грани фола, но автором была сочтена допустимой по двум причинам: он с женихом – друзья детства; жена автора – тоже иногородняя. Так что, правило первое соблюдено – юморист и объект шутки в равном положении, ответная шутка возможна и ожидаема. Кстати, ироничное отношение к себе, а де-факто, умение признавать собственные ошибки, всегда было и остается отличительной чертой человека сильного и великодушного. В общем, если шутите над собой, значит, уверены в том, что можете себе это позволить, корона не упадет.
Правило второе – юмор не должен быть бессмысленным и основанным только на украшениях. Под украшениями мы имеем в виду следующее: ненормативную лексику, акцент, упор на национальные особенности. Как любые детали декора, они могут оживить и заставить анекдот заиграть яркими красками, но они не способны сами по себе стать смыслом. Если вы, конечно, не личность, по силе сравнимая с Сергеем Шнуровым. Он может выйти на сцену, сказать известное всем слово из трех букв, и зал взорвется овациями. Но такой мощной харизмой наделен далеко не каждый. Следовательно, в исполнении среднего рассказчика, само по себе слово «ж. па» не будет смешным. Равно как и несуществующий «кавказский» акцент, пресловутая «незалежность» братьев – славян и так далее. Для того, чтобы оценить качество анекдота или зарисовки, постарайтесь сначала мысленно убрать из нее украшения и решите, будет ли смешным то, что осталось. Если все нормально, тогда возвращайте украшения и вперед.
Правило третье – набор табуированных для сарказма тем существует. Во всяком случае, должен существовать у каждого джентльмена, для которого цензура – это, в первую очередь, ограничения морального плана. Смерть, болезни, трагедии вселенского масштаба, религиозные и этнические конфликты – не темы для шуток в приличном обществе. Есть, конечно, отдельные виды юмора, которые эти ограничения могут игнорировать, но это касается внутреннего юмора профессиональных сообществ: врачи (хирурги, урологи, патологоанатомы), юристы (следователи, адвокаты, судьи, полицейские), спасатели, военные, байкеры и т. д. Но нам не стоит обращать на эти исключения особого внимания, понимаются и ценятся такие шутки чаще всего внутри самих сообществ. В обычной компании, состоящей из представителей разных профессий, вряд ли будет высоко котироваться «казарменный» юмор.
Каждого адвоката интересует исход дела, которое он ведет в конкретный момент времени. В начале карьеры мы склонны думать, что результат процесса зависит от нормы права, затем приходит надежда, что еще и от нашей профессиональной квалификации и опыта. Лишь с течением времени закаленный в судебных сражениях адвокат осознает, что решающее значение для исхода дела имеет знание механизмов принятия судебных решений. И если закон один для всех, то способов повлиять на конечный результат несколько, даже в рамках отдельного процесса, если адвокат опытный.
Люди не очень охотно ворошат прошлое, а если и ворошат, то редко делятся с кем-нибудь даже самыми яркими воспоминаниями. Разве что в разговоре. А вот член Союза писателей России Владимир Чистополов выплеснул их на бумагу.Он сделал это настолько талантливо, что из-под его пера вышла подлинная летопись марийской столицы. Пусть охватывающая не такой уж внушительный исторический период, но по-настоящему живая, проникнутая любовью к Красному городу и его жителям, щедро приправленная своеобразным юмором.Текст не только хорош в литературном отношении, но и имеет большую познавательную ценность.
Книга современного итальянского писателя Роберто Котронео (род. в 1961 г.) «Presto con fuoco» вышла в свет в 1995 г. и по праву была признана в Италии бестселлером года. За занимательным сюжетом с почти детективными ситуациями, за интересными и выразительными характеристиками действующих лиц, среди которых Фридерик Шопен, Жорж Санд, Эжен Делакруа, Артур Рубинштейн, Глен Гульд, встает тема непростых взаимоотношений художника с миром и великого одиночества гения.
Июнь 1957 года. В одном из штатов американского Юга молодой чернокожий фермер Такер Калибан неожиданно для всех убивает свою лошадь, посыпает солью свои поля, сжигает дом и с женой и детьми устремляется на север страны. Его поступок становится причиной массового исхода всего чернокожего населения штата. Внезапно из-за одного человека рушится целый миропорядок.«Другой барабанщик», впервые изданный в 1962 году, спустя несколько десятилетий после публикации возвышается, как уникальный триумф сатиры и духа борьбы.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
В «Рассказах с того света» (1995) американской писательницы Эстер М. Бронер сталкиваются взгляды разных поколений — дочери, современной интеллектуалки, и матери, бежавшей от погромов из России в Америку, которым трудно понять друг друга. После смерти матери дочь держит траур, ведет уже мысленные разговоры с матерью, и к концу траура ей со щемящим чувством невозвратной потери удается лучше понять мать и ее поколение.