Записки странствующего журналиста. От Донбасса до Амазонки - [9]

В Чечне издавна распространено нескольких направлений (тарикатов) суфийского ислама, причем их последователи часто недолюбливают друг друга. Так вот, хитрый Рамзан делает все возможное для предотвращения раскола. Например, в мечети в один день ведет службу имам из одного тариката, а на следующий — из другого.

Ещё одно важное нововведение — Рамзан Кадыров активно берет к себе на службу бывших боевиков, убеждая их, что они в безопасности лишь пока он у власти: «Если со мной что-то случится, то бегите в горы!».

Как утверждает Литтелл, антидудаевская оппозиция в кадыровской Чечне отодвинута от дел, чувствует себя преданной и обвиняет Кремль: «Мы с вами вместе воевали, а вы отдали все посты бывшим сепаратистам!». Служащие Кадырову бывшие дудаевцы, напротив, довольны: то, за что они сражались, осуществилось де-факто: Чечня — независимое исламское государство.

Те права, которые сегодня даны Кремлем Рамзану Кадырову, намного больше тех, что добивался Джохар Дудаев от Бориса Ельцина. Бывший советский генерал вовсе не хотел полной независимости, он лишь хотел широкой автономии и уважения… Увы, российский президент попросту проигнорировал «этого выскочку», и тогда гордый горец впал в ярость.

Владимир Путин учел ошибки своего предшественника. Отношения Кремля с Чечней очень похожи на действия царской России в одном из ее протекторатов — Бухарском эмирате. Во внутренней политике бухарцам была предоставлена полная самостоятельность, а вот в политике внешней эмир был обязан подчиняться указаниям из Санкт-Петербурга.

Впрочем, насчет внешней политики с Рамзаном также не все ясно. После первой чеченской Шамиль Басаев пытался создать чеченские наемные войска, воюющие в разных точках мира. Тогда эта идея провалилась, а вот при Рамзане была воплощена в жизнь: сегодня воинские соединения «кадыровцев» наиболее боеспособные, как на Донбассе, так и в Сирии.

Тот же Литтелл отмечает, ссылаясь на «Мемориал», что хотя репрессии Рамзана уже превзошли сталинские, они все же меньше, чем были при кремлевских ставленниках до Кадыровых. При этом если ты признал власть Рамзана, то тебе гарантируют прощение предыдущих «грехов».

«В Чечне больше не убивают невинных, нет, убивают одних только «шайтанов» и тех, кто их поддерживает: в королевстве Рамзана… никто не погибает, если он не заслужил, — так повелел патрон. Для большинства чеченцев. очевидно, что жить стало лучше. И многие среди них, даже те, у кого сохраняется сочувствие к борьбе за независимость, те, кто ненавидит русских и считает Кадыровых предателями, готовы до известной степени поверить Кадыровым за это лучше», — утверждает Джонатан Литтелл.

Еще раз подчеркну, что лично для меня просто очевидна чудовищность чеченского режима, но, мне кажется неверно описывать его лишь в черно-белых красках, как это делают правозащитники. Конечно же, многое из того, что сегодня происходит в Чечне, для россиян, мягко говоря, странно, но если таким образом удается добиться стабильности на всем Северном Кавказе, то так ли уж нам важно, по каким законам живут в Чечне?

3. Кавказский характер

Отношения россиян с кавказцами в русских городах России, мягко говоря, далеки от идеальных. Сообщения о драках кавказцев с русскими (причем первые почти всегда побеждают), об издевательстве над славянами в армии, о контроле многих сфер бизнеса этническими группировками появляются в СМИ достаточно регулярно.

Да что там СМИ, практически любой москвич лично сталкивался с вызывающим поведением «детей гор». «В последние несколько лет в России сделано все для того, чтобы никто не говорил «Я — русский», не заикался о законах на рынке труда, не показывал пальцем, откуда в Россию поступает героин, и не защищал честь девушек, если на нее покушается представитель нацменьшинства.

«Показатели ненависти к инородцам в России не уменьшаются. Они лишь растут. Значит, мы боремся лишь с симптомами, а не с причиной эпидемии. Значит, болезнь уходит вглубь и рано или поздно проявится в более серьезной форме», — пишет в книге «Нетаджикские девочки. Нечеченские мальчики» журналист и писатель Дмитрий Соколов-Митрич.

Впервые с народами Северного Кавказа я познакомился, когда работал журналистом на первой войне в Чечне. В первый же день моего приезда в Грозный я взял машину. Таксистом оказался благообразный старик с внушительной седой бородой и в папахе. В дороге старец расспросил меня, кто я и откуда. Когда в конце пути я хотел расплатиться, шофер категорически отказался брать с меня деньги: «Платить должен вам я, не вы. Поэтому просто огромное вам спасибо за вашу благородную работу!»

Интересно, что в это время в республике совершенно не было антирусских настроений. В отличие от «цивилизованных» чехов и прибалтов, чеченцы не отождествляли простых русских с их правительством. Во время бомбежек российской авиации чеченцы и русские сидели в одних убежищах, и никому даже не приходило в голову обвинять местных славян в том, что Чечню бомбят их соплеменники.

Благородство чеченцев просто поражало. В любом селе мне с радостью бесплатно давали кров и еду, таксисты часто отказывались брать с меня деньги за проезд, а когда я один раз попал под обстрел, чеченские боевики прикрыли меня своими телами.