Записки странствующего журналиста. От Донбасса до Амазонки - [11]

То есть, по крайней мере, часть северных кавказцев воспринимает поездку на заработки в Москву как набег на чужую территорию. Возможно, здесь на генетическом уровне срабатывает память о набегах, где можно не следовать той же морали, что и дома.

Кстати, сразу же после окончания первой чеченской войны мне приходилось слышать от чеченцев, что теперь в качестве компенсации за разрушения в республике им можно «покорять Москву», «делать в ней что угодно».

Чеченец — это звание

В Чечне любят подчеркивать, что чеченец — это не национальность, а звание, которое надо еще заслужить. Такое же отношение к своей национальности и у других горских народов Северного Кавказа. В горцах с малолетства воспитывают храбрость. Если человек проявляет трусость, то позор падает на весь его род. Поэтому люди здесь просто боятся струсить.

Другой сильнейшей чертой горцев является их солидарность. Интересна моя беседа с чеченским таксистом. Он мне с гордостью рассказывал, что его сын шел по Москве и услышал крики на чеченском: его земляки дрались с грузинами. Молодой человек (не зная, кто прав) немедленно вступился за своих — и был зарезан ножом. С точки зрения таксиста, его сын поступил как герой.

Оамое интересное, что в современном российском обществе эти специфические черты горцев оказываются востребованными и дают преимущества кавказцам по сравнению с русскими.

Надо что-то делать с мужским воспитанием в России

На Кавказе любят силу и, чувствуя слабину славян, горцы действительно часто ведут себя как хозяева. После того, как в Буденновске были захвачены заложники, чеченцы недоумевали по поводу поведения местных жителей: «Да, мы на вас напали! У нас в такой ситуации поднялся бы весь город, а у вас вышел лишь один старик с ружьем! Что же вы за народ?!».

«Надо что-то делать с мужским воспитанием в России. Ну разве это нормально, что 80 процентов военнослужащих части не смогли дать отпор 20 процентам ребят с Кавказа?» — рассуждает в книге «Нетаджикские девочки. Нечеченские мальчики» глава дагестанской диаспоры в Самаре Абдул-Самид Азиев.

А вот цитата из той же книги председателя самарского Комитета солдатских матерей Лидии Гвоздевой: «Двое дагестанцев бьют одного русского, а еще четверо в очереди стоят. Уж сколько раз нашим солдатам говорили, что надо держаться вместе, про веник рассказывали — они в ответ только мычат, и все без толку… Дедовщину создают слабые, а не сильные. Мы делаем все возможное, чтобы сильных усмирить, но против природы не попрешь, человеку невозможно запретить быть сильнее тебя, можно только самому стать сильнее».

Это, конечно же, рассуждения человека, живущего по «закону джунглей», но в правовом государстве с работающими армией и полицией личная храбрость необязательна.

По крайней мере, так было в США до недавних волнений — как будет развиваться ситуация, посмотрим. В Америке не меньше мигрантов, чем в России, но большинство из них не нарушает закон — так просто легче добиться успеха в американском обществе. Сегодня в США былая ковбойская удаль и уж тем более опора на национальную диаспору являются малозначимыми для успеха. Гораздо большее значение имеют образованность и, как это ни патетично звучит, честность. Большинство американских кавказцев — вполне законопослушные граждане. Правда, в отличие от России, им далеко не всегда удается добиться высокого социального положения. В Лос-Анджелесе, например, почти все таксисты — выходцы с Кавказа.

Из США многое из того, что сегодня происходит в Москве, воспринимаешь почти как фантастику. Так, например, моя московская знакомая рассказывала мне, как ее чуть не задавили кавказцы на «Лексусе» в ее собственном дворе. Бедная девушка комплексует, что испугалась ответить. А в США ей и отвечать не надо было бы. Всего один звонок в полицию. Приезд как минимум двух полицейских машин. Лишение водительских прав водителя «Лексуса», а если он не гражданин США, то и принудительная депортация.

4. Так ли страшны «ваххабиты»?

Мечеть — это дом для всех!

Впервые я побывал в «ваххабитской» мечети в небольшом городке в Карачаево-Черкессии. Гостиницы в этом глуши не было, и страшноватый диковинный бородач предложил мне переночевать в мечети:

— Для нас это нормально, брат! Мечеть — это дом для всех!

Мне стало любопытно, и я согласился.

Выяснилось, что мечеть была не обычная, а «ваххабитская».

О так называемых «ваххабитах» впервые в бывшем СССР заговорили в начале 90-х годов, когда кто-то стал разрушать пышные надгробия на мусульманских кладбищах. Вскоре выяснилось, что это делали молодые люди, вернувшиеся домой после обучения в религиозных заведениях в Саудовской Аравии.

Таких людей можно назвать исламскими протестантами. Они выступают за очищение ислама от поздних нововведений и за возвращение к вере времен пророка Мухаммада. По их мнению, недопустимо строительство пышных надгробий, поклонение на мазарах (могилах исламских подвижников). Мусульманские «протестанты» носят длинные бороды, но стригут усы. Брюки они заправляют в носки и отказываются надевать такую интимную часть туалета, как трусы. Основоположником этого учения в исламе был аравийский богослов XVIII века Мухаммад ибн Абд аль-Ваххаб. Кстати, сами последователи саудовского течения в исламе очень обижаются, когда их называют «ваххабитами». Они считают себя салафитами (от слова «салафиа» — предшественники), или фундаменталистами. Во всех республиках бывшего СССР власти с недоверием относятся к салафитам, не без оснований считая, что они менее управляемы, чем традиционные мусульмане.