Записки сотрудницы Смерша - [17]

Я училась в восьмом классе — мои пионеры в четвертом, я в девятом — они в пятом, я в десятом — они в шестом… Когда я поступила в институт, то директор школы написала в комитет комсомола ходатайство, чтобы мне не давали никаких общественных поручений, потому что я должна быть пионервожатой в седьмом классе. Целый год я ходила к своим подопечным, но уже чаще всего мы встречались по выходным дням. Класс стал успешным, наладилась и дисциплина. Кстати, за эти четыре года мы с ребятами просмотрели все спектакли в Центральном детском театре, Театре юного зрителя. Ходили в музеи, несколько раз были на экскурсии в Храме Василия Блаженного на Красной площади. Да и где мы только не были! Пионеры любили меня, и один из них, Коля Поляков, даже признался в любви, а когда я овдовела, предлагал выйти за него замуж, обещая всегда любить не только меня, но и моего сына… Но все это будет уже потом.

В нашем параллельном классе «а» было три отличника: Миша Язев, Любочка Кузнецова и Соня Лифен-цева. Миша, как мы считали, знал больше, чем наши учителя, особенно по математике и физике. Нам иногда разрешали ходить на уроки математики в 10 «а», и как же было стыдно, что преподаватель мог решить задачу только одним способом, а вторым способом решал Миша и преподаватель аплодировал ему! Он родился и жил в религиозной рабочей семье, был стеснительным, но очень талантливым. Увлекался авиацией, занимался в кружке при Доме пионеров, откуда и получил путевку в пионерский лагерь «Артек». По окончании 10-го класса без вступительных экзаменов был зачислен в Московский авиационный институт, в том же году мобилизован в Красную армию. В 1941 году все ждали его возвращения, но началась Великая Отечественная война и он погиб на фронте…

Любочка Кузнецова, скромная, строгая девочка из учительской семьи, поступила после окончания школы в МГУ, но в начале войны ушла в ополчение и погибла под Москвой…

Третья отличница, красавица Соня Ливенцева, поступила в ИФАИ (Институт философии, литературы и искусства), потом он стал МГИМО. Вскоре вышла замуж за студента 5-го курса, их направили на дипломатическую работу в одну из капиталистических стран. В конце войны или сразу после ее окончания семья (у них уже был ребенок) приехала в Москву. Родители и младшая сестра, очень красивая девушка, радостно встретили ее, но Сонечка вскоре заметила, что у сестры очень дорогое нижнее белье, наряды и драгоценности, а главное, она каждый вечер уходила из дома и иногда возвращалась через день-два. От матери Соня узнала, что сестра занимается проституцией в гостинице «Метрополь», и ее это потрясло. Сонечка испугалась, что об этом узнает ее муж, будет скандал, и их могут не выпустить за границу, и прибежала посоветоваться к директору нашей школы Александре Петровне Землемеровой. Та, зная, что я работаю в органах безопасности, обратилась ко мне. Я рассказала об этом начальнику отдела Леониду Максимовичу, передала ему все данные. Через день он мне сказал, что все улажено, никто не пострадает. И правда, после отпуска Сонечка возвратилась в ту страну, откуда приехали, а сестра продолжала жить в Москве. Больше я о них ничего не слышала, да и не интересовалась.

Впрочем, вернемся к школьным годам. Я старалась, чтобы наш класс был самым сплоченным, и все делала для этого. Собирала вокруг себя ребят и пересказывала им книги, которые прочитала. После уроков почти все девочки шли ко мне домой. Почему они собирались у меня? Этого я и сама не могу понять. По всей видимости, все дело в моей маме, Матрене Осиповне, ее называли святой Матроной, женщина необыкновенной души и доброты. Семья была бедная, но она обязательно всех накормит пшенной кашей, блинами, а ведь блины — еда бедных: мука, вода, дрожжи и на постном масле. Чаем напоит, а я пересказываю девочкам прочитанные книги; мы очень любили «Спартака» Джованьоли. Нам больше преподавали историю древнего мира, других стран и континентов, меньше всего касались отечественной истории, но биографию И.В. Сталина изучали, тем более что написана она была простым языком, легко читалась и запоминалась.

Кажется, в 1936 году проходил десятый съезд комсомола, и меня (одну из школы) направили в группу московских пионеров поздравлять его делегатов. Нам выдали кремовые рубашки с короткими рукавами, шелковый пионерский галстук и кожаный ремень для брюк и юбок. Вот тогда я впервые попала в Кремль, в Георгиевский зал. Несколько пионеров со сцены читали приветствие, а мы стояли между рядами и хором выкрикивали: «Слава делегатам съезда!», «Слава комсомолу!», «Слава Сталину!» Вскоре после съезда на мясокомбинат приехали делегаты рабочих парижских боен: Бидэ, Форэ и Мессер. Пионеры Таганского района, которые приветствовали делегатов съезда, встречали этих рабочих. Нас сфотографировали, и в газете мясокомбината поместили этот снимок, где я оказалась крайней справа.

В мае-июне 1936 года у Кировских ворот, в переулке Стопани, открыли Московский городской дом пионеров и октябрят (ныне это Дворец творчества детей и юношества). Во Дворец направляли по несколько человек из района, и в числе первых попала я. Там было организовано много кружков, я записалась в танцевальную группу ансамбля песни и пляски под руководством Локтева. Репетиции проходили в выходные дни, занималась я с удовольствием. Часто мы выезжали на фабрики и заводы, где нас встречали и провожали аплодисментами. Но в этой группе я пробыла не больше года. В восьмом классе, когда мне дали комсомольское поручение, я уже не имела свободного времени для танцев.