Записки «русского азиата». Русские в Туркестане и в постсоветской России - [4]

И всё же в 1603 г. Атаман Шамай с 500 казаками, как вихрь урагана, налетел на Хиву и разгромил город. Однако смелый набег окончился неудачей. Задержался Шамай из-за гульбы на несколько дней в Хиве и не успел вовремя уйти. Выйдя из города, преследуемые хивинцами, сбились казаки с дороги и угодили к Аральскому морю, где у них не стало провианта – начался голод. Остатки отряда, обессилевшие и больные, были захвачены в плен хивинцами и окончили жизнь невольниками в Хиве. Сам же Шамай спустя несколько лет был привезён калмыками на Яик для получения за него выкупа.

Но это не остановила удальцов-атаманов. Следом за Шамаем, атаман Нечай с 1000 казаками, перейдя с необыкновенной быстротой безводные пустыни, внезапно, как снег наголову, напал на хивинский город Ургенч и разграбил его. С огромным обозом добычи двинулся атаман Нечай обратно. Но видно не в добрый час вышли в поход казаки. Успел хивинский хан спешно собрать войска и настиг казаков, которые шли медленно, обременённые тяжелым обозом. Семь дней отбивался Нечай от многочисленных ханских войск, но отсутствие воды и неравенство сил всё же привело к печальному концу. В жестокой сече погибли казаки, за исключением немногих, обессиленных ранами, взятых в плен и проданных в рабство.

Затем, неудачей закончились два крупных похода на Хиву - поход князя Бековича-Черкасского в 1717 г. и поход графа Перовского в 1839-1840 г.г.

Поход князя Бековича-Черкасского был первым из трёх походов на Хиву организованным государством. Он был инициирован Петром Великим и преследовал цель вручить хану Ширгазы царскую грамоту с предложением мирного сотрудничества и превращением Хивы в перевалочный пункт между Русью и Индией. Чтобы предупредить хана о предстоящей мирной миссии, в Хиву, предварительно, были отправлены два посла, которые тут же оказались под стражей.

В 1717 году, на седьмой недели после Пасхи, под Гурьевым, Бекович поднял свой отряд. Не считая купцов, вожаков и прислуги в отряде находилось три тысячи войска, в том числе две тысячи казаков, 600 драгун и 400 человек пехоты, посаженной на лошадей. На 65 день похода, преодолев немалые трудности, русский отряд стал в пределах ханства, на урочище Карагач, вёрст за полтораста от Хивы. Бекович, через двух послов хана, повторил, что идёт не войной, а мирным послом своего государя. Однако хан, принявший заведомо враждебную позицию, двадцати тысячным войском напал на отряд. Впереди, на лихих аргамаках неслись туркмены, в руках у них сверкали острые как бритва дамасские сабли; за ними кавалерия хивинцев с луками в высоких бараньих шапках, киргизы и каракалпаки с пиками и широкими ножами с боку. Три дня отряд держал оборону. Русские воины, запёртые в окопах, изнемогали от усталости и жажды – некогда было напиться воды. Солнце жгло неимоверно, ветер поднимал облако пыли и песку, ружья до того накалялись, что их нельзя было держать в руках. Об этом, в песне «Уч кудук» (Три колодца), нам напоминает узбекский эстрадный ансамбль «Ялла»:

«Горячее солнце, горячий песок, горячие губы, воды бы глоток».

На четвёртый день в лагере появились важные хивинцы, которые объявил, что нападение на русских сделано без ханского ведома, и предложили подписать мирный договор. Они целовали Коран, Бекович присягнул на кресте. Целью этого перемирия было усыпить бдительность русских, а потом их истребить. Так и получилось. Бекович пошел на поводу хана и, не смотря на возражение своих офицеров, разместил свой отряд на постой в пяти разных населенных пунктах. Там они были вырезаны, а затем произошло избиение Бековича и его конвоя, после чего им отсекли головы. Однако нескольким русским удалось спастись бегством. Они-то и принесли на родину потрясающую новость.

Хива осталась без наказания и с тех пор хивинцы стали еще более дерзки и надменны, превратившись в разбойничий притон, живший грабежами. Торговые русские караваны, куда бы они не шли, уводили в Хиву, где их обирали, как хотели. Кроме того продолжались набеги с захватом русских людей в неволю.

Второй поход с целью отомстить хивинцам возглавил в 1839 году Василий Алексеевич Перовский, герой войны 1812 года. В 1833 году он заступил на пост оренбургского губернатора. В то время Оренбург был форпостом — твердынею наших рубежей близ пустыни. Образованный человек острого ума, он имел соответствующих друзей: Жуковского и Карамзина; с Пушкиным был на «ты»; Брюллов дважды изображал его на портретах.

На подготовку нового похода в ноябре 1839 года ушло два года. Войск было собрано больше чем в экспедицию Бековича, а именно: 4 батальона пехоты, 2 полка уральских и 3 сотни оренбургских казаков, 22 орудия – всего около 5 тыс. человек. Припасы, вооружение, арбы и повозки впрягали и были навьючены 12 тыс. верблюдов. Получился огромнейший караван, тяжелый на подъем, грузный на ходу – это его и сгубило. Стоило 14 ноября 1839 года войску из Оренбурга выступить в поход, как тут же начались проблемы. Уже на четвёртый день усилился ветер и мороз, затем забушевал буран, снегу выпало по колено, а морозы доходили до 26 градусов. Начались заболевания и обморожения. Декабрь закружил армию в метелях. Мороз поджимал к сорока градусам; верблюды резали ноги об изломы твердого наста и падали, падали, падали. Из их вьюков ветер разметывал по снегу муку и порох. Водку для обогрева не взяли, а кухня для варки в походе горячего сбитня стояла холодной — нечем было топить. Чтобы вскипятить чайник воды, солдаты жгли веревки и упряжь. В таких условиях продвигаясь по бесконечной степи, без горячей пищи, отряд оставлял за собой след – холмы могилки над покойниками и круглые белые горки над павшими лошадьми и верблюдами. Вслед за отрядом продвигались стаи голодных волков. Из-за непогоды отряд иногда делал не более 4-х вёрст, что сравнимо с топтаньем на месте.