Записки работника уголовного розыска - [3]

Что интересно: ни жена, ни дети Шустова не знали о его грязных делах, держал он их в «черном теле».

Лидию и Петра Шустовых арестовали. Судили.

Так закончилось это дело.

ТРИ ВЫСТРЕЛА В УПОР

Сентябрь 1964 года выдался отменным. Стояла солнечная погода. Дни были по-летнему жаркими. На полях заканчивалась уборка доброго урожая. Большинство сельчан уже выкопали картофель на своих огородах. А вот Юрий Пастуховский с этим делом подзапоздал. Работа на спецмашине почти не оставляла досуга, а сменщика у него не было.

...В милицию Юрий пришел, что называется, по зову сердца. До армии работал механизатором в совхозе. На воинскую службу его провожали торжественно, наказывали честно служить Родине, а после демобилизации обязательно возвращаться в хозяйство. Простился он с женой и дочуркой и отбыл на сборный пункт.

Время пролетело быстро. Вчерашний солдат снова работал в совхозе. У него родился сын, потом вторая дочь.

Все бы ничего, но слишком беспокоен, с точки зрения супруги, был характер у Юрия. Не мог он пройти мимо правонарушений. Не терпел пьяниц, хулиганов, самогонщиков, воришек. Не случайно первым записался в добровольную народную дружину и возглавил ее.

В конечном счете хозяйство потеряло хорошего механизатора, а село — потомственного крестьянина. Юрию предложили пойти на работу в милицию, и он охотно согласился. Служил в Омске. У шофера рабочий день беспределен: и днем, и, зачастую, ночью — за рулем. Частые и длительные командировки в районы, разъезды по городу.

И здесь в полной мере Юрий Пастуховский проявил свой характер. Участвовал в задержании правонарушителей. За успехи в работе ему присвоили звание «Отличник милиции», представили к медали «За отличную службу по охране общественного порядка». Не раз он получал ценные подарки и денежные премии.

С одним лишь было плохо — с жильем. Юрий снял небольшую комнату в частном доме. В деревне у бабушки жили две его дочери. Там же оставался, так сказать, «продовольственный тыл» семьи.

Наконец, командир нашел возможность отпустить Пастуховского и разрешил ему воспользоваться автомашиной. Ранним утром Юрий с женой и четырехлетним сыном Володей выехали на копку картофеля. По пути заглянули в село к матери Юрия, взяли мешки, лопаты. Мать не смогла поехать с ними: болела старшая внучка.

Через тридцать минут были на поле. Урожай вызрел на заглядение: крупные клубни радовали глаз. К вечеру картофель собрали и засыпали в мешки. Двадцать из них погрузили в машину, оставалось еще двенадцать.

Устали, присели отдохнуть и заодно перекусить. Время подходило к вечеру, солнце зашло. И вдруг из ближайшего колка показался молодой мужчина с ружьем на плече и подстреленным рябчиком. Подошел, поздоровался.

— Откуда? — спросил Юрий.

— Из «Комсомола», — ответил незнакомец. — Второй день ищу нетелей, куда-то ушли. В лесах много дичи, вот на досуге подстрелил несколько штук.

— А кто разрешил? — вскинулся Юрий. — Ведь охота на боровую дичь запрещена. Есть ли разрешение на оружие? Сдайте ружье!

Раздался выстрел в упор, и Юрий навзничь упал на землю. Заряд дроби угодил ему прямо в сердце. Ольга не успела и с мыслями собраться, как второй выстрел лишил ее жизни. С диким криком побежал от этого места малыш. В ста пятидесяти метрах от места гибели родителей его догнал убийца. Удар прикладом — и жизнь четырехлетнего Володи оборвалась.

...Было воскресенье. В моем кабинете мы с товарищами готовились к поездке в Оренбург, где намечалось совещание руководящих работников уголовного розыска страны. Предстояло обсудить меры по активизации борьбы с наркоманией. Мне предстояло выступить с содокладом как начальнику уголовного розыска области. Результаты нашей работы, по сравнению с обстановкой в других областях, были положительными. Нам удалось разоблачить немало организованных групп наркоманов, выявить поставщиков гашиша из числа жителей среднеазиатских республик, перекупщиков, сбытчиков.

Настроение у всех было, как говорится, чемоданное. Договорились о поезде, которым предстояло отбыть, и порядке сбора на вокзале.

Мы уже хотели расходиться, когда раздался телефонный звонок. Я поднял трубку и услышал голос полковника Александра Григорьевича Смирнова, начальника управления.

Он спросил: «Где Ковба?». «Здесь, у меня», — ответил я. «Немедленно заходите вместе с ним. Если есть кто-то еще, пусть задержится».

Как только мы вошли в кабинет Александра Григорьевича, тот спросил: «Что с Пастуховским, где он находится?». Для нас вопрос был непонятным, мы переглянулись в недоумении.

— Такие дела, товарищи начальники, — продолжал полковник. — Пять минут назад позвонил командир и доложил, что в четверг он дал Пастуховскому машину и отпустил на копку картофеля. Сегодня воскресенье. Прошло трое суток — Пастуховского нет ни дома, ни у родителей, ни на работе. Нет также и автомашины, на которой он уехал. Где он, что с ним? Вот что, товарищ Ковба, командировку в Оренбург я вам отменяю, поднимите личный состав отдела, берите транспорт и активно ищите Пастуховского. А вы, Анатолий Иванович, не уходите с работы, мобилизуйте весь уголовный розыск, будьте готовы к его задействованию.