Записки работника уголовного розыска - [2]
Начинаем беседу с Шустовой:
— Где работаете, чем занимаетесь?
— Нигде не работаю. После расторжения первого брака вышла замуж вторично. Второй муж — офицер — погиб на фронте. Получаю пенсию. Жизнь посвятила воспитанию дочери. Живем мы скромно, много ли нам надо. Изредка помогает первый муж. Он скорняк, портной, хороший сапожник. Зарабатывает неплохо, принимает заказы на дому. Очень любит дочь, не забывает ее.
— Что же вас заставило заняться скупкой облигаций?
— Это случилось впервые. Что меня толкнуло — даже объяснить не могу. Дочь заканчивает институт. Думала, вдруг облигации попадут в тираж выигрышей, сделаю ей хороший подарок.
Но мы-то знали, что это у Шустовой был не первый случай.
Решили произвести обыск. С трудом получили у прокурора города разрешение.
И вот мы у нее дома. Ирина нашему посещению удивлена. «Доченька, родная! Я погубила тебя и себя», — кричала и плакала навзрыд мать. «Мама, мама, что случилось?» — спрашивала Ирина. Как могли, успокоили их, пригласили соседей-понятых. Обыск начался. Внимательно осмотрели комнату, кухню, шифоньер, комод, этажерку с книгами. Ничего.
Шустова повеселела. В наш адрес посыпались упреки: «Зачем вы нас, честных людей, позорите? Я жена погибшего офицера-фронтовика. Что бы он сказал вам? Вы и на фронте-то, наверное, не были». Видим, что ее слова вызывают сочувствие у понятых.
И тут капитан Сабачук предлагает вскрыть порог двери, соединяющей сени и кухню. Он в обыске участия не принимал, имел специальное поручение: внимательно наблюдать за поведением Шустовой и ее дочери. Иван Трофимович заметил, что Шустова старалась загородить дверь в сени, даже садилась на порог.
Решили вскрыть, принесли топор. Хозяйка неожиданно упала в обморок. Вызвали «скорую помощь». Когда порог вскрыли, там оказались облигации различных займов на сумму более 200 тысяч рублей и деньги — около 30 тысяч рублей.
Медицинские работники, прибывшие по вызову, хотели оказать помощь Шустовой. Но помощь не потребовалась. Обморок был обычной симуляцией.
Обыск окончен, протокол подписан Шустовой и понятыми. Последние озадачены. Они впервые встретились с таким человеком. Тогда-то мы и объяснили Шустовой, что многие из нас воевали, а, демобилизовавшись из армии, пошли на работу в милицию, чтобы искоренять зло.
Шустову и Ирину доставили в управление милиции. Предстоял долгий и серьезный разговор.
«Зачем занимались скупкой облигаций?»
Дочь ничего не знала. В ее непричастности к делу мы убедились. Зато мать пояснила, что этому ремеслу ее научил первый муж — Петр Саввич. Решили рискнуть и провести в его доме обыск. Оперативную группу работников милиции возглавил начальник отделения Алексей Васильевич Носов. Искали долго, и вдруг за плинтусом обнаружили вклад на предъявителя на сумму 25 тысяч рублей. Вскрыли другие плинтуса и обнаружили около ста тысяч рублей.
О результатах обыска было доложено начальнику областной милиции. Его решение: усилить оперативную группу, продолжать искать ценности. Распоряжение пришлось выполнять мне.
Беседую с Шустовым в одной из комнат, где обыск закончен. На столе пачки денег.
— Петр Саввич! Откуда у вас такая крупная сумма денег?
— В армию меня по состоянию здоровья не призвали. В годы войны выделывал меха, шил костюмы и платья, обувь. Продавал на рынке. А ведь вы знаете, какие цены были в войну. При денежной реформе в 1947 году мне удалось с помощью друзей значительную сумму денег обменять на новые. Кроме того, перед реформой я купил много дефицитных промтоваров и золотых изделий, которые затем продал.
— Почему же вы деньги прятали?
— Ну, это мое дело, где хранить свои деньги.
— А вот ваша бывшая супруга Лидия Титовна утверждает, что вы научили ее скупать облигации и сами неоднократно передавали ей пачки облигаций на крупные суммы.
— Пусть она не лжет и не клевещет на меня. Я знал, что Лидия изредка скупает облигации, предупреждал ее о последствиях и уголовной ответственности за эти действия, обещал помочь ей сделать хороший подарок дочери после окончания института.
Продолжили обыск. В различных закутках дома нашли еще крупную сумму денег. Но облигаций нет. Решили осмотреть надворные постройки. Развалили поленницу дров, обнаружили пять тетрадей с записью номеров облигаций разных займов.
Снова вопрос к Шустову:
— Где облигации?
— Этим делом не занимаюсь, ничего не знаю.
Внимание участника обыска старшего лейтенанта Семеновского привлекло поведение жены Шустова. В ответ на нашу просьбу укоротить цепь злобной овчарки, она закрыла ее в будке. Предложили закрыть собаку в сарае. Отвечает:
— Она и так никого из вас не тронет. Не буду убирать. Если надо — сделайте это сами.
— Что, собаки вам не жалко? Ведь мы вынуждены будем ее пристрелить.
— Стреляйте. Ответите за это!
Просьбу нашу выполнил Миша, 14-летний сын Шустова. Будку осмотрели, сдвинута в другое место. Грунт под будкой мягкий, податливый. На метровой глубине обнаруживаем 8 бидонов из-под мороженого, а в них — облигации. Их очень много. Пришлось для описи вызывать женщин, работающих в управлении милиции, и студенток финансово-кредитного техникума. Писали двое суток.
Всё бы ничего, но непоседа Анхен не хочет больше учить гимназисток рисованию. Как бы сестра-близнец Мари её не отговаривала – там душегубы, казнокрады и проходимцы, куда ты?! Ты ведь – барышня! – она всё же поступает на службу полицейским художником. В первый же день Анхен выезжает на дело. Убит директор той самой гимназии, где они с сестрой работали. Подозреваемых немного – жена и сын убитого. Мотив есть у каждого. Каждый что-то скрывает. Не стоит забывать, что Анхен из рода Ростоцких, и у неё дар видеть то, что другие не в силах.
В детективных повестях «Семейная хроника», «Мы вернемся осенью», «Ученики Сократа» автор рассказывает о работе уголовного розыска, о событиях, происходивших начиная с 1925 года вплоть до наших дней. Повести написаны на основе документальных материалов.
В книгу В. Вальдмана и Н. Мильштейна включены две повести — «Пройденный лабиринт» и «Нулевая версия», рассказывающие о сложной и интересной работе сотрудников милиции. Главные герои повестей — следователь МВД Туйчиев и инспектор угрозыска Соснин не раз и не два сталкиваются лицом к лицу с преступниками. Вступая в схватку с отпетыми уголовниками, они всегда выходят победителями, ибо их духовные качества, их убежденность в правоте своего дела неизмеримо выше низменных интересов людей, преступивших закон.
… напасть эта не миновала и областной центр Донское на юго-востоке российского Черноземья. Даже люди, не слишком склонные к суевериям, усматривали в трех девятках в конце числа этого года перевернутое «число Зверя» — ну, а отсюда и все катаклизмы. Сначала стали появляться трупы кошек. Не просто трупы. Лапы кошек были прибиты гвоздями к крестам, глаза выколоты — очевидно, еще до убийства, а горло им перерезали наверняка в последнюю очередь, о чем свидетельствовали потеки крови на брюшке. Потом появился труп человеческий, с многочисленными ножевыми ранениями.
Андрей Чапаев — уже известный читателям сотрудник московского уголовного розыска — получает повышение и новое звание подполковника и все с тем же рвением расследует дела. Главному герою предстоит выяснить, кто похитил племянника влиятельного чеченского деятеля; разобраться в перипетиях вендетты в рядах МВД; помочь другу найти насильника жены. Перед подполковником Чапаевым встает дилемма: сознательно пойти на нарушение должностных инструкций, потеряв звезду на погонах, или поступить по совести. Таковы будни оперативного сотрудника уголовного розыска.
Жизнь как минное поле, не знаешь, где рванет. Алена, мать двоих детей и оперуполномоченный уголовного розыска, внезапно становится обвиняемой в убийстве своей коллеги. Доказательства настолько железные, хотя героиня знает, что все факты основательно подтасованы. Кажется, что выхода практически нет. Но опера своих в беде не оставляют: на каждый аргумент обвинения готовится мощный и непоколебимый контраргумент защиты. А самой надежной защитой может стать нежданная любовь. Повесть может быть хорошим пособием для всех, кому интересна оперативно-розыскная деятельность и детективы, практическая работа оперативников, их душевные страдания, ежедневное общение друг с другом внутри оперативного сообщества, нравы, обычаи, традиции.