Записки работника уголовного розыска - [12]

Весенняя распутица. Дорога очень трудная. Глубокой ночью 5 апреля мы, так сказать, капитально «засели» под Знаменкой. Хорошо, что нас ждали коллеги из тарской и знаменской милиции. Трактор «Беларусь», пробуксировав «газик» около 10 километров, вывел его на сносную дорогу.

В семь утра мы были в Усть-Ишиме. Полчаса приводили себя в порядок, затем собрались на оперативное совещание. На нем присутствовали работники милиции, райпрокуратуры и судебно-медицинский эксперт. Он пояснил, что Тане нанесено несколько ударов в область головы острорежущим предметом типа лопаты. Встал вопрос: кто мог это сделать? Определили круг вероятных лиц из числа жителей Алексино.

Не мешкая, мы выехали в поселок.

Около конторы леспромхоза нас ожидали рабочие, особенно много было женщин. Все потрясены случившимся, каждый выдвигает свои предположения. Причем сходятся в одном: преступление совершено не местным жителем, поскольку кадровые рабочие постоянно живут в поселке, каждый из них на виду.

По имеющимся в конторе документам установлены все сезонники из других хозяйств нашей и соседней областей, которые в то время работали на лесоучастках, заготавливали древесину. К моменту обнаружения трупа Тани все они разъехались по домам, потому что командировки их окончились.

Даны поручения начальникам райотделов милиции изучить образ жизни и моральный облик каждого. В случае выхода на «интересного» в оперативном плане человека «примерить» его к преступлению, тщательно отработать.

Через три дня были получены ответы, из которых явствовало, что ни один из проверенных особого интереса не представляет. Все они люди семейные, члены колхоза или рабочие совхоза, честно и добросовестно трудятся, ни в чем предосудительном замечены не были.

Решили вернуться к сообщению о случае с Люсей. Пригласили ее на беседу, попросили подробно рассказать о том, что произошло с ней в ночь на 10 февраля. Она долго молчала, потом произнесла:

— Зачем ворошить старое? Обида моя забылась, да я и не могу утвердительно сказать, кто ее мне нанес.

Пришлось долго убеждать женщину быть с нами откровенной: а вдруг в ее тайне — ключ к причинам гибели Тани.

И вот что мы услышали.

— Поздним вечером 9 февраля я дежурила в здании строящейся школы, — рассказывала наша собеседница. — Раздался стук. Спрашиваю: «Кто?» Ответ: «Открой, забыл инструменты». Открыла дверь и сразу же получила удар в голову. Я потеряла сознание и, что со мной произошло дальше, не помню. Очнулась лишь глубокой ночью. С трудом добралась до кочегарки, где мне оказали помощь, вызвали фельдшера. Кочегару и фельдшеру я рассказала о случившемся, но не назвала, кого я подозреваю. Вам же могу сказать: по голосу я определила, что это был рабочий из строительной бригады Алхин. Но утверждать не буду, могла и ошибиться.

Занялись личностью Алхина. Парню 24 года. За хулиганство отбыл два года в колонии. После освобождения несколько месяцев проживал в Омске у родственницы, сменил несколько мест работы. Часто пьянствовал, дебоширил. И, когда им заинтересовался участковый инспектор, Алхин, бросив работу, уехал в Алексино к престарелым родителям. Здесь поступил в строительную бригаду.

Надо отдать должное, он был неплохим плотником. А расчет имел лишь с бригадиром «шабашников».

Поэтому не случайно руководители леспромхоза на наш запрос ответили, что никакого Алхина они не знают, никаких правовых отношений с ним не имеют. Бригадир же в это время отсутствовал — он выехал на юг.

Самого Алхина дома не оказалось. Его родители объяснили, что 5 апреля он по непонятным для них причинам собрал свои вещи и сказал, что поедет в Новосибирскую область к тетке. Назвали ее адрес. И отец и мать при этом, что называется, в голос сетовали, что их сын ведет себя плохо, чрезмерно пьет, скандалит, деньги домой не приносит. В день отъезда из поселка вымогал у них 30 рублей. Необходимо было установить, где и с кем Алхин был 9 февраля, перекрестились ли их пути с Таней?

Участковый инспектор на вечернем оперативном разборе предположил, что небесполезно побеседовать с официанткой и буфетчицей столовой поселка. Они, судя по отдельным их высказываниям, что-то знают, но до конца не раскрываются. Тотчас же пригласили обеих в кабинет конторы леспромхоза, который был отведен нам для работы.

Будучи допрошены официально, они дали показания, которые сводились в основном к одному: 9 февраля, около 9 часов вечера, в столовую пришел Алхин вместе с жителем поселка Кудриным. Оба были пьяны. Кроме пива, в столовой никаких спиртных напитков не продавалось. Алхин подождал, а Кудрин ушел и через некоторое время вернулся с двумя бутылками вина. Опорожнив их, приятели еще более захмелели. Перед закрытием столовой в ней появилась девочка, купила булку хлеба и ушла. Вслед за нею в дверь буквально вывалился Алхин, а Кудрин остался до закрытия.

Кудрин эти показания при допросе подтвердил. Дополнительно он сообщил, что, увидев в столовой девочку, покупавшую хлеб, Алхин произнес: «А вот и моя соседка. Пойду провожу, а то ее родители уехали в гости, дома она одна».

После долгих разборов, советов, споров решили произвести у родителей Алхина обыск. Правда, прокурора на месте не было. Было использовано процессуальное право: в случае необходимости органы дознания имеют право произвести обыск с последующим уведомлением об этом прокурора. Производили обыск работники райотдела милиции. Ставилась задача: тщательно осматривать все вещи и предметы, оставленные Алхиным у родителей.