Записки полуэмигранта. В ад по рабочей визе - [17]

На атлантическом побережье знойной Флориды вели между собой кровавые бандитские разборки испанские конкистадоры, французские гугеноты, британские колонисты, флибустьеры и индейцы. Рубили друг друга мечами, мачете и абордажными саблями, расстреливали из пушек и мушкетов, жгли заживо, скармливали акулам в океане. Особенно прославился этими подвигами испанский гранд дон Педро Менендес де Авилес. Дон Педро Менендес пришел на эту землю, назвал её по-испански Флоридой, нимало не поинтересовавшись у местных жителей, как назвали эту землю их предки. Дон Педро Менендес стал править этой территорией от имени самого алчного и кровожадного бандита и грабителя своего времени — его католического величества, испанского короля. От имени испанского короля он целиком истребил население соседней французской колонии, сравняв её с землёй. Преступная вина французских колонистов заключалась в том, что они не успели подготовиться заблаговременно и проделать то же самое с испанцами раньше, чем те это сделали с ними. Об этом трагическом событии Георгий Данелия потом поставил замечательный фильм, полный глубокого драматизма. Вспомни, вспомни культовое кино, читатель!

— Это планета Ханут. Раньше тут пацаки жили, теперь никто не живёт. Всех плюкане транклюкировали.

— А за что?

— За что, за что!.. За то что мы их не успели!!

— А вы их за что?

— Чтобы над головой не маячили!

Шапки долой, шапки долой, уроды! Ку! Минута молчания. Минута скорби. Скорби не о погибших, а о том, кто мы есть, какие мы, как мы живём…

В память о массовых убийствах и прочих зверствах благодарные потомки поставили дону Педро солидный памятник. И это тоже нам ой как знакомо. За то что транклюкировал соседей, полагается памятник, а за кражу гравицапы из планетария — пожизненный эцих с гвоздями. Кю!

В центре города, напротив великолепного Моста Со Львами (Lion Bridge) раскинулся тенистый парк с живописными деревянными и каменными ротондами, древними испанскими пушками с заваренными дулами (чтобы из них террористы не стреляли), и сваренными между собой ядрами (чтобы террористы не пропихнули пальцем отдельно взятое ядро в заваренное наглухо дуло и не выстрелили). Посередине парка возвышается каменная стела, окруженная массивной чугунной цепной изгородью. На стеле перечислено множество испанских и английских фамилий тех, кто нашел здесь свою смерть в бандитских разборках между испанцами и флибустьерами. Надпись на стеле гласит: "Они пересекли залив и отдыхают в тени". В Москве, в районе метро Университет я видел похожую стелу поменьше с надписью: "Здесь, на этом месте, погибли великолепные ребята…" и дальше следует список фамилий бандитов, которым в этот день повезло меньше чем их убийцам. Под стеной старинной испанской крепости, сложенной из громадных грубо отёсанных камней, изрубцованной ядрами морских орудий, можно найти еще несколько пушек разной величины, а также разглядеть снаружи и изнутри специальную печь, в которой калили пушечные ядра. Раскалённые в этой печи ядра закатывали по жёлобу в пушку и стреляли по кораблям. Пылающий снаряд пробивал деревянную обшивку, вламывался в трюмы и жёг живое человеческое мясо. Рэкетиры постсоветских времён предпочитали использовать для этих целей электроутюги.

Времена и места меняются, не меняется только суть событий. То что испанцы, французы и анличане делали друг с другом в далёкие варварские времена, российский люд ухитряется походя проделывать сам с собой в начале третьего тысячелетия. Всё больше бандитов отдыхает в тени, а бандитизму не видно ни конца, ни края. И тебя, урод, тоже непременно убьют — днём раньше, днём позже. Ну и хуй с тобой. Убьют — и поделом. Отдыхай, сука, в тени. Чтоб твоя могила хуями поросла!

Южнее Кресент Бич простирается устье реки Матанзас, впадающей в океан (величественное зрелище, особенно если смотреть с моста) и одноимённый испанский форт. На пути в Кресент Бич и Сан-Августин, по двадцать четвёртому шоссе, расположен городок со смешным названием Палатка. Это вовсе не палатка с газированной водой, это вообще не русская палатка. Это индейская палатка. Не «вигвам», а именно «палатка». Индейское слово «палатка», не имеющее никакого отношения ни к русскому слову «палатка», ни к индейскому слову «вигвам». А вот на пути в Орландо есть другой городишко с индейским названием — Апопка. Но это так, к слову. А вот теперь слушай непосредственно про Сидорки.

Сидорками называют среди местных флоридских русских маленький рыбацкий городок на Мексиканском заливе. Его настоящее название Cedar Key. «Cedar» по английски означает — да, правильно, «кедр». А вот «key» — это вовсе не «ключ», как ты мог бы подумать. Слово «key» в этом названии — это не английское слово, а индейское. И означает оно «остров». То есть, всё название целиком переводится как "Кедровый остров". Но на слух при быстром произнесении с местным акцентом оно звучит почти неотличимо от русского слова «Сидорки». Купаться в Сидорках, можно сказать, негде. Пляж скверный, вода в заливе грязноватая, мутноватая, и чуток пованивает соляркой и тухлой рыбёшкой. Зато рыбалка в Сидорках отменная. И вообще — это очень романтичное во всех отношениях место. Место, где живут бородатые рыбаки, не снимающие резиновых сапог, а ещё визгливые чайки, длинноногие важные цапли и грузные носатые пеликаны. Место, где солнце и океан, собравшись вдвоём, радуют глаз изумительной красоты закатами. Место, где морские фермеры разводят мидий — моллюсков, похожих на устриц. Разводят, кормят, потом ловят. Поймав, тут же варят их в солёной воде со специями и продают туристам. Мидиям такой расклад не сильно нравится, зато туристы в восторге, и рыбаки-фермеры не в накладе. Что касается съеденных мидий… наверное таких раскладов, когда выигрывают все, просто не бывает в природе. В этом выражается открытый мной закон, который я назвал "хуёвым началом термодинамики".