Записки партизана - [9]

Откопав винтовку и прождав до полудня, направился к селу разузнать, в чем дело. Из леса с горки видна была вся площадь, буквально усыпанная народом, но понять, что там делается, было невозможно. От одного крестьянина, ехавшего из Тасеева за дровами, узнал, что в селе арестовано около 30 человек. Стало ясно, что арестовали всех наиболее активных работников, и, действительно, в числе арестованных были Денисов с сыном, Анатолий Буда и др. Мне неизвестна была лишь судьба Федора Астафьева, ибо он был в это время на покосе.

Все арестованные были отправлены в Канск, из них трое — Денисов П., Денисов А. и Анатолий Буда — были расстреляны. Первые двое как заложники, уже после нашего выступления, а Буда тогда же, сразу, по распоряжению полковника Ушакова. Остальные, в конце концов, были освобождены. На этом же сельском сходе был опубликован приказ полковника Ушакова, которым я был объявлен вне закона, и каждому разрешалось убить меня на месте без суда и следствия. Ночью я встретился с несколькими товарищами. Уже с ними вместе мы еще раз ходили в Тасеево на разведку, но, видя, что пока больше ничего не придумаешь, отправились в тайгу на то место, где нами было припасено продовольствие. В тайге прожили с месяц, после чего вернулись обратно в село. На полях около Тасеева прожили почти весь сентябрь, в конце сентября снова ушли в тайгу. Но из прежнего состава товарищей, бывших с нами в тайге, не пошли Усачев и А. Дюков, которые решили добровольно выйти и дать себя арестовать. Астафьева же Федора, ввиду того, что его мало кто знал в лицо, мы снабдили документами, которые добыли через ношинскую ячейку, и отправили под видом шорника по деревням для связи с подпольными ячейками. В тайгу направились разными путями и должны были встретиться на условленном месте. Я шел вместе с Роновым. Двоеглазов на условленное место не пришел: по нашим предположениям его по дороге пристрелили напавшие на него два самогонщика, которые впоследствии были нами изловлены и за контрреволюционные действия расстреляны.

Так, без особых перемен, прожили мы до декабря.

В конце ноября приезжает ко мне один товарищ с сообщением, что Канская организация думает пойти на открытое вооруженное выступление и просит нас прийти к ним для совместных действий. Обсудив это предложение, мы признали его совершенно неосуществимым, так как не было никакой возможности вооруженному отряду в 70 человек пройти незамеченным расстояние в 150 верст. Поэтому мы отказались от предложения как явно несерьезного и фантастического^{12}.

Жизнь в тайге была далеко не веселой, жили мы на нелегальном положении, связь же с Тасеевом держали через местного крестьянина Егора Абрамова. Наступила зима, морозы доходили до 40°, а жить приходилось под открытым небом. Находившийся вместе со мною тов. Ронов стал роптать и даже обвинять большевиков в том, что его обманули. При таком положении я его обществу с удовольствием предпочел бы одиночество, и мы расстались. Он отправился в Тасеево, где был арестован и отправлен в канскую тюрьму, из которой был освобожден лишь когда мы заняли город Канск.

В декабре я переселился в деревню Междуреченскую Фаначетской волости и жил у одного крестьянина в подполье. Атмосфера в это время была благоприятной для ведения пропагандистской работы. Занявшись подготовкой местного населения к вооруженной борьбе, я все время продолжал держать связь с Астафьевым и еще с некоторыми из товарищей.

Население, познакомившись с методами колчаковской власти, с охотой слушало нас и шло за нами. Ячейки снова стали пользоваться авторитетам. Стоило хотя бы одному из наших товарищей выступить, как собрание принимало наши предложения и проваливало все мероприятия колчаковцев. Приблизительно в это время Астафьев организовал из колчаковских дезертиров группу человек в 10 и через нарочного связался со мною. Тогда я вместе с нарочным Егором Абрамовым перебрался в село Тасеево, где поселился на гумне у Мякушкиных. Здесь из четырех братьев Мякушкиных и еще из четырех таких же, как и они, стойких и преданных делу революции ребят был организован первый отряд. Обе группы, астафьевская и моя, были вооружены. Решив начать действовать, мы с Астафьевым расположились в разных концах деревни Тасеево и прежде всего приступили к откопке и приведению в порядок винтовок. На второй день, согласно выработанному плану, мы с двух сторон, группами человека по 4, в розвальнях подъехали к волостному комитету^{13}, заняли его, пока там еще никого не было, и немедленно с нарочными разослали записки за моей подписью с приказом немедленно явиться всем должностным лицам и активным сторонникам власти Колчака. Некоторые из них пытались бежать, но были задержаны расставленными нами заранее часовыми.

Так началось Тасеевское восстание.

Глава III

Первый тасеевский батальон. Созыв волостного съезда. Характеристика членов штаба. Нападение колчаковцев на Шеломки. Тасеевский бой.

Собрав всех подозрительных, после тщательного обыска, мы направили их в арестное помещение. Всего было арестовано 19 человек — трое политических ссыльных, принадлежавших к партии эсеров и проявивших себя активными сторонниками белогвардейцев, и 16 милиционеров. По принятой нами тактике, крестьян мы не арестовывали, даже тех, которые проявили себя противниками Советской власти. После этого было созвано общее собрание граждан, на котором мы совершенно откровенно поставили все вопросы, дали полную информацию о создавшемся положении и предложили продолжать открытое выступление и выбрать руководящий орган. Все наши мероприятия и предложения были одобрены, и тогда же был избран штаб, в который вошли Гришненко, Николай Буда, Федор Астафьев, Федор Тараканов и я. Тут же постановили немедленно организовать тасеевский батальон. Все присутствующие вышли на улицу, их выстроили в две шеренги. Большинство из них — старые солдаты. Оказалось 218 человек, знающих строй и способных носить оружие. Откопанное оружие распределили между четырьмя ротами, на которые и был разбит вновь организованный батальон. Каждая рота получила свой порядковый номер, и таким образом были организованы 1, 2, 3 и 4 тасеевские роты. Назначены были ротные и отделенные командиры. На каждую роту было роздано от пяти до восьми винтовок, а остальные должны были вооружиться дробовиками. Была также избрана комиссия для проверки наличности и осмотра всех охотничьих ружей в Тасееве. Оставшиеся винтовки должны были пойти на вооружение кавалерийского эскадрона. С этого дня мы перешли на военное положение. Были установлены поротные дежурства, назначен сборный пункт. Приступили к организации созыва волостного съезда. Дня через три съезд был созван. Ему мы представили полный отчет в наших действиях, который был принят и одобрен.