Записки партизана - [42]

Шрифт
Интервал

. Не мог народ увидеть по своей глупости и неразвитости, что перед ним волки в овечьей шкуре, а дело-то между тем, так было просто. Недаром эти государственные кафэшантанные певицы, разные там Гришины-Алмазовы, Михайловы, Вологодские, Крутовские, Авксентьевы>{64} и др. пели о твердости власти, пели до тех пор, пока не допелись до разбойничьей диктатуры проходимца Колчака. И вот тут-то только и обнаружила свои звериные когти буржуазия и показали свои ядовитые зубы буржуазные гады, большие и маленькие. Тут-то только и опомнился народ и, обливаясь кровью, стал вырываться из расставленной на него западни. Вам, товарищи солдаты, говорят, что во всем, дескать, виноваты большевики. Но посмотрите внимательно на то, что творится сейчас в действительности. Если мы, большевики, с оружием в руках защищаем свои права, права на жизнь, воздух, на труд и т. д., то почему же в большинстве случаев погибают жестокой смертью именно не большевики, а бессознательные крестьяне, или же совершенно безоружные люди. Почему ваши негодяи-командиры беспощадно, с холодной жестокостью сжигают целые села и деревни, где гибнет крестьянское имущество. Ведь сожженных хозяйств можно насчитать в одном Тасеевском районе на целые 10 000 000 р., а по всей Сибири сколько?.. Почему ваши палачи истязают крестьян до смерти, вешают, расстреливают ни в чем не повинных людей? Были, например, случаи, когда схватывали где-нибудь крестьянина, идущего с работы, издевались над ним, пороли его нагайкой, а потом расстреливали. То ли еще было? В Тасееве, например, схватывали где-нибудь несчастного мужика, запарывали его до потери сознания, отливали его водой, приводили в чувство, а потом закапывали его живым. Да, товарищи, трудно поверить, но это — факт. Это подтвердят многие очевидцы. Далее еще вот что было: нужно сказать, что эта несчастная сволочь кричит в своих поганых газетах, что большевики оскверняют церкви, убивают попов и т. д. Возможно, что вы верите, товарищи, этой наглой лжи, но им иначе и нельзя писать, так как теперь голос правды не проникает в газеты и обличить этих подлецов и лгунов нельзя, потому что свободы печати не существует. Так вот в Тасееве красильниковская офицерская сволочь в церкви производила насилие над женщинами, они церковь превратили в публичный дом. Осквернение церкви было произведено этой сволочью, и на них ничего нельзя сказать, потому что они не большевики. Потом: в том же Тасееве расстреляли жену священника, учительницу, перевешали и замучили около 200 человек крестьян. В Тасееве была богатейшая библиотека в Народном доме, библиотека при школе и народная библиотека, и все это разграблено. При школе был хорошо оборудованный физический кабинет и химическая лаборатория. Банда эта все разграбила. И что же… Продажные колчаковские писаки об этом не пишут ни слова, не пишут, несмотря на вопиющие преступления. Вот, товарищи, что мы можем вам сказать, что здесь творилось белыми разбойниками. И после всех содеянных ужасов, они еще смеют нас называть разбойниками и обливать нас помоями. Неужели среди вас, товарищи, еще находятся люди, которые верят этой наглой лжи? Неужели вы еще верите этим лживым тварям. Мы не думаем этого, товарищи. Думаем, что вы давно уже очнулись от кровавого тумана, навеянного на вас колчаковским правительством. А пора уже проснуться и, если есть еще среди вас несознательные темные товарищи, объясняйте им, чтобы они не поднимали оружия против своих братьев. И если вы поняли свое положение бесправных рабов, то поскорее сбрасывайте свое унизительное, подлое рабство и переходите к нам на помощь с оружием в руках. Неужели вы не видите, что колчаковская империя трещит по швам? Омск, этот разбойничий притон буржуазии, взят российскими советскими войсками, и скоро несчастная колчаковская свора будет разбегаться по темным углам, скрываться в лесах. Неужели вы еще до сих пор будете слушать негодяев, напевающих вам ложь? Не слушайте этих сволочей, товарищи, ибо они ведут вас к гибели! Переходите в наши ряды, и вы будете приняты, как братья. Если же мешают вам ваши офицеры, то переколите их или выдайте их нам. Не давайте пощады заклятым врагам.

Товарищи солдаты! Наше дело свято, мы боремся за торжество справедливости, за братство народов, за социализм. Мы боремся за то, чтобы не было насилия, мы боремся за землю и волю, за право на труд, а следовательно и за право на жизнь. Мы не хотим находиться в рабстве у капиталистов, а потому мы хотим быть полными хозяевами жизни. Наш лозунг: «Земля — крестьянину, фабрики — рабочему», а потому «мир хижинам — война дворцам». Вот цели повстанцев, товарищи, переходите к нам, мы ждем вас…>{65}

К крестьянам

Товарищи крестьяне!

Пошел уже второй год, как свора капиталистов в Сибири и бежавшие из России монархисты, дворяне и офицеры, при помощи наемных сил чехословаков сбросили нашу истинную, народную власть — Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Многие из вас, товарищи крестьяне, были рады тому, что вот настала новая власть, что при ней лучше будет, и были случаи, когда крестьяне давали помощь к свержению власти Советов


Рекомендуем почитать
Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 2

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Моя бульварная жизнь

Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.


Скобелев: исторический портрет

Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.


Подводники атакуют

В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.


Жизнь-поиск

Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».


Интервью с Уильямом Берроузом

Уильям Берроуз — каким он был и каким себя видел. Король и классик англоязычной альтернативной прозы — о себе, своем творчестве и своей жизни. Что вдохновляло его? Секс, политика, вечная «тень смерти», нависшая над каждым из нас? Или… что-то еще? Какие «мифы о Берроузе» правдивы, какие есть выдумка журналистов, а какие создатель сюрреалистической мифологии XX века сложил о себе сам? И… зачем? Перед вами — книга, в которой на эти и многие другие вопросы отвечает сам Уильям Берроуз — человек, который был способен рассказать о себе много большее, чем его кто-нибудь смел спросить.