Записки о «Третьем рейхе» - [24]
Таким путем гитлеровское военное командование добилось того, чего оно хотело,— заставило французов сосредоточить все свое внимание и все свои основные силы на «линии Мажино». Тем временем германские вооруженные силы готовились нанести Франции сокрушительный удар с северо-востока.
9 апреля 1940 г. гитлеровские войска внезапно, без боев, оккупировали соседнюю Данию, превратив ее в бастион для дальнейших военных операций на севере Европы. Одновременно немецкий десант высадился в Норвегии. В то время, когда норвежские партизаны все еще наносили чувствительные удары гитлеровским войскам, германский штаб приступил к осуществлению новой операции, намеченной Гитлером на 10 мая 1940 г.
В этот день германские войска начали захват Голландии, Бельгии и Люксембурга и, обходя незаконченную «линию Мажино» с севера, развернули военные действия против Франции. Европа запылала в огне, разожженном германским фашизмом. Правительства европейских стран, рассчитывавшие на то, что Гитлер набросится на СССР, а их оставит в покое, горько просчитались. Германские солдаты жгли города и села Голландии, Бельгии, Франции.
Несколько дней спустя после немецкого вторжения в западные страны министерство пропаганды вместе с военным министерством организовали поездку иностранных журналистов в Голландию, предоставив в их распоряжение роскошные автомобили и автобус.
Помню ночевку в Дюссельдорфе.
Красивый прирейнский город утопал в зелени. В нем провел свое детство «барабанщик революции» Гейне, здесь он учился в лицее и впервые начал слагать свои чудесные, полные любви к жизни стихи. В отеле, где мы расположились на ночь, было душно, пахло затхлостью и пылью, так как комнаты проветривались плохо. Даже днем они оставались с опущенными жалюзи. В 9 часов вечера город уже затихал. Население не доверяло уверениям властей в надежной обороне города и со страхом пряталось по своим квартирам, заранее приготовив припасы питания и упаковав некоторые ценности.
Из открытого окна темной комнаты пятого этажа гостиницы приятно было смотреть на ночной город. Звездное небо то и дело разрезали яркие полосы прожекторов. Но ничто в эту ночь не нарушало спокойствия дюссельдорфцев. В городе, объявленном на военном положении, царила мертвая тишина.
Рано утром я бродил по просыпающемуся городу.
Спустился к Рейну. На другую сторону путь оказался закрытым. Английская авиация разрушила мост. По рассказам жителей, англичане преимущественно делали налеты на рабочие кварталы города, но не трогали расположенных на окраине заводов военно-промышленного концерна «Рейнметалл», военных заводов Маннесмана и «Стального треста», танкового завода Бенрата и др.
В дюссельдорфском городском парке на песчаных дорожках играли дети. Тут и там перед моими глазами возникали мраморные статуи древнегреческих богинь и бронзовые фигуры немецких рыцарей-завоевателей. То же самое я увидел в городском сквере в центре города. Но нигде не было видно памятника великому поэту, песни которого распевают в каждой немецкой деревне. На мой вопрос, есть ли здесь где-либо памятник Гейне, сидевший на скамейке пожилой интеллигентного вида бюргер ответил:
— Вы, видимо, иностранец. Немец такого вопроса задавать не будет.
Он пожал плечами, молча поднялся, опираясь на тросточку, и торопливым шагом удалился от меня, не ожидая, очевидно, ничего для себя приятного от такой беседы.
Я зашел в закусочную, находившуюся при выходе из парка. Мимо нее толпами проходили рабочие, но внутри помещения находилось лишь несколько человек. Как только рабочие поняли, что среди них находится иностранец, они торопливо и молча оставили помещение. В военное время за ними устраивалась особо тщательная слежка гестапо.
Из Дюссельдорфа мы выбирались по временному деревянному настилу, переброшенному через Рейн. Ехали тихо, мост не внушал доверия опытному военному шоферу. Разрушенный чугунный мост в стороне оскаливался из воды остриями перил.
В этот же день пересекли Рурскую область, окутанную, как туманом, густым дымом. Где бы ни проезжали, повсюду дымились леса труб крупнейших заводов, а под вечер из многочисленных домен вылетали длинные языки пламени, освещая далеко вокруг себя спящую окрестность. Ни звуки сирен, ни взрывы бомб не нарушали здесь труд многих десятков тысяч немецких и иностранных рабочих, ковавших оружие для захватнических гитлеровских войн на заводах Круппа, Тиссена, Флика, Сименса и многих других. Почему же, думал я, англичане бомбят рабочие кварталы Берлина, Дюссельдорфа, провинциальные города на юге Германии, но оставляют в покое расположенную поблизости кузницу войны Рур с сотнями военных заводов, составляющих основной военный потенциал «Третьей империи»? И я находил на это ответ, вспоминая, что еще в годы первой мировой войны В. И. Ленин указывал на тесные связи германских и англо-американских монополий. После войны эти связи возросли. Только за период с 1924 по 1929 год долгосрочные вложения иностранных капиталов в Германии составили 10—15 млрд. марок, а краткосрочные — 6 млрд. Гитлер также получил от англо-американских монополий огромные займы. Рур являлся средоточием вложения американо-английских капиталов в военную индустрию.
В истории средневековой Руси трудно найти более противоречивый сюжет, чем место в ее системе Полоцкого княжества. Связанный с остальной Русью общностью начальных судеб, исповеданием православия, языком и письменностью, Полоцк в переломный момент своего развития стал на долгие века частью не Русского, а Литовского государства. Парадокс этого феномена состоял в том, что Литва, поначалу зависимая от Полоцка, затем взяла над ним верх, но это могло случиться только после того, как полоцкое влияние преобразовало саму Литву: русский язык стал надолго ее государственным языком, а князья литовских династий сплошь и рядом отвергали язычество и принимали православие во имя торжества единодушия со своими славянскими подданными.
«Арзамас-городок» — книга, написанная на похвалу родному граду, предназначена для домашнего чтения нижегородцев, она послужит и пособием для учителей средних школ, студентов-историков, которые углубленно изучают прошлое своей отчины. Рассказы о старом Арзамасе, надеемся, станут настольной книгой для всех тех, кто любит свой город, кто ищет в прошлом миропонимание и ответы на вопросы сегодняшнего дня, кто созидательным трудом вносит достойный вклад в нынешнюю и будущую жизнь дорогого Отечества.
Споры о том, можно ли Белорусскую Народную Республику рассматривать в качестве реального государства со всеми его классическими атрибутами, не угасают до сих пор. БНР проиграла борьбу за власть и существование, так и не успев закрепиться на политической карте Восточной Европы. Несмотря на это, она стала чрезвычайно важным, во многом решающим этапом в развитии белорусского национального движения и заложила основы белорусской государственности в XX веке. Книга посвящена истории создания Белорусской Народной Республики — первого государственного образования в новейшей истории, благодаря которому белорусы заявили о своем праве на независимость и самоопределение.
Очерк знакомит с историей древнего украинского города, рассказывает о борьбе трудящихся бывшей Бессарабии за воссоединение с Советской Отчизной, а также о расцвете экономики и культуры края в послевоенный период.
Это книга о чешской истории (особенно недавней), о чешских мифах и легендах, о темных страницах прошлого страны, о чешских комплексах и событиях, о которых сегодня говорят там довольно неохотно. А кроме того, это книга замечательного человека, обладающего огромным знанием, написана с с типично чешским чувством юмора. Одновременно можно ездить по Чехии, держа ее на коленях, потому что книга соответствует почти всем требования типичного гида. Многие факты для нашего читателя (русскоязычного), думаю малоизвестны и весьма интересны.
В книге представлены биографии иностранцев, оказавшихся в России в XVI–XVII вв. В многообразном потоке иммигрантов выбраны представители различных этнических, конфессиональных, профессиональных и социальных групп. В России все они стали православными. Материал перекрещиваний дает основания рассмотреть процесс ассимиляции, постепенного вхождения принявших православие иностранцев в русское общество. Изучение жизни иностранцев в России сквозь призму выбора веры позволяет увидеть значение вероисповедания в жизни русского общества того времени, в частности осмыслить самоидентификацию как русских, так и иностранцев, поставить проблему складывания системы русского подданства.