Записки о России, составленные со слов моряков, унесенных в Северное море - [6]

Наступила ночь. Все вошли в пещеру в скалах на берегу моря, поставили на возвышенном месте божницу из Дайдзингу, постелили постель и улеглись спать. Русские Степан Титюри, Вавила Кадимов, Александр Горяинов и Иван Кондаков не спали всю ночь, охраняя снаружи пещеру, чтобы потерпевшие кораблекрушение могли спать спокойно.

Когда на следующее утро вышли посмотреть на взморье, то увидели, что их корабль сорвало с якоря, ударило о подводную скалу напротив острова и пробило дно. К берегу вынесло только тот груз, который был наверху, все остальное пропало. Подошли русские и островитяне и стали что-то возбужденно говорить, но у Кодаю было так тяжело на душе, что он закрыл глаза и, не оборачиваясь, ушел в пещеру и лег. К вечеру он услышал снаружи какой-то шум. Незаметно выглянув, он увидел, что на берегу собрались Невидимов и другие. Они нашли на разбитом корабле бочонок сакэ, напились и теперь весело плясали и пели. Островитяне, увидев это, обыскали разбившееся судно, нашли еще один бочонок, сбили с него крышку и, черпая прямо руками, начали пить, но вдруг их стало тошнить и рвать. Оказывается, когда на море бушевали такие бурные волны, что невозможно было выйти на палубу даже чтобы помочиться, пришлось использовать для этой нужды пустой бочонок, а они приняли это за сакэ. Когда Кодаю понял, в чем дело, то, несмотря на всю тяжесть положения, от смеха чуть кишки не разошлись, но боясь, что на него рассердятся, сдержался и улегся в пещере. А ночью разбилась и шлюпка, стоявшая на привязи у берега.

На рассвете по приказу Невидимова отправились в путь по горной дороге. Больных Сангоро и Дзиробэя островитяне несли на спине. По дороге встретились с Коити и Исокити и обрадовались, что и у всех все благополучно. Отсюда все вместе пришли туда, где живут русские. Там было построено два дома, в одном жил Невидимов, в другом — подчиненные. Еще был склад, он был сделан так же, как жилье. Поскольку людей было много и в домах было бы тесно, Кодаю со своими спутниками на эту ночь поместили в кладовую. В кладовой хранились припасенные к зиме груды вяленой рыбы, вяленых гусей, уток и т. д., и поэтому стояло такое зловоние, что нельзя было терпеть. Пришлось вынуть мешочки с благовониями, заложенные в одежду, жечь их на огне и так провести ночь.

Невидимов и прочие платят правительству налоги и приезжают сюда, чтобы на табак, мануфактуру, а также на воловьи и лошадиные шкуры, из которых делают байдары, выменивать у островитян морских бобров, нерпу, морских львов и т. п. За ними с материка каждые пять лет приходит корабль и привозит на смену людей, а они погружают товар и возвращаются. Корабль привозит смену и на другие окрестные острова, и все возвращаются на родину на одном корабле.

Прошло уже больше двух месяцев, как Кодаю и другие прибыли сюда, но не понимали ни одного слова. Но было совершенно ясно, что Невидимов и его товарищи не местные жители. Поэтому, желая узнать, когда придет за ними корабль с соотечественниками, наши показывали им суда или изображали жестами паруса. Те, очевидно, поняли смысл, потому что нарисовали двадцать четыре кружочка, а над ними изобразили месяц. Все стали гадать, что это значит. Некоторые думали, что корабль придет через двадцать четыре дня, другие - что через двадцать четыре месяца. Как бы там ни было, стали жить в ожидании этого дня. Но время шло, а о корабле ничего не было слышно. Тогда снова посоветовались и решили, что теперь уже ясно, что кружки означали двадцать четыре месяца. А коли уж придет корабль, то не может быть, чтобы нас бросили на этом острове. Но мы и сами должны просить, чтобы нас с первым попутным судном отправили в любую страну, а уж если попадем на сушу, то сможем что-нибудь предпринять.

А утром 9-го дня восьмого месяца (20 августа 1783 г.) умер от болезни отец Исокити Сангоро.

Однажды Сангоро собрал людей с корабля и сказал Кодаю:

— Мы уже долгие годы являемся моряками и не раз терпели кораблекрушения и переносили всякие лишения. Так что с какими бы несчастьями мы ни встретились, нас это особенно не встревожит. А вот ты по природе не моряк, а приемный сын в семье капитана, нет мореходного опыта, и в такое положение попал, верно, впервые. Тебе повредят непривычные климат и пища. Поэтому, пока не поздно, напиши завещание и письмо на родину. Не может быть, чтобы хотя бы один или два человека из шестнадцати не вернулись на родину, они и передадут письмо. Нам не о чем жалеть, если мы скончаемся здесь, а у тебя большое состояние, и ты должен им распорядиться после смерти, чтобы потом это не лежало на душе.

Так увещевал, а оказалось наоборот: он сам умер раньше, а Кодаю выжил и вернулся на родину. Разве не является до удивления везучим человеком!

Один за другим умерли от болезней Дзиробэй, Ясугоро, Сакудзиро, Тидзиро, Тосукэ. Оставшиеся в живых совсем приуныли и изо дня в день только и думали: "Хоть нам и удается еле-еле оставаться в живых, но нет никаких вестей о том, чтобы можно было вернуться на родину, и кто знает, с какими еще трудностями придется встретиться здесь". А некоторые даже думали, что скончавшиеся раньше, пожалуй счастливее. Но потом, одумавшись, говорили: "Лишь бы остаться в живых, а тогда с помощью богов и будд, может быть, найдется и возможность снова вернуться на родину". Жили только ожиданием корабля, который должен прийти за людьми.