Записки о России, составленные со слов моряков, унесенных в Северное море - [15]

Кирилл очень вежливый и скромный человек. Он обычно никогда не говорит плохо о других, не любит хвастаться и превозносить себя. Но когда плыли по этой реке, он, обращаясь к Кодаю, подшучивал, говоря: "В Японии, наверное, много прославленных гор и больших рек, но едва ли найдется такая большая. Эта река — гордость нашей страны".

15 июня около полудня прибыли в Якутск. Местный начальник - Григорий Козлов-Угреин, полковник. 17-го прибыли Коити и Исокити. Здесь запаслись провиантом, и 2 июля Кирилл, Кодаго, переводчик, Мартын и Бабиков, всего пять человек, отправились дальше верхом на лошадях. Дальше местность совершенно безлюдна. На протяжении четырех-пяти дней пути от Якутска лишь изредка встречается человеческое жилье, но в стороне от пути и с дороги даже не видно. Дорога так мало различима, что приходится искать среди якутов проводников и нанимать ямщиками. Ночевали все время под открытым небом. Там нет даже деревьев, под которыми можно было бы укрыться для ночлега; все кругом так заросло колючим кустарником, что трудно идти, а в некоторых местах невозможно даже натянуть на ночь палатки, которые используют для ночлега. Помимо этого днем и ночью обилие комаров; они так облепляют ездовых лошадей, что кожи почти не видно, кровь капает из носа и губ. Для защиты от комаров путники надевают войлочные шляпы, кожаные рукавицы, а поверх шляп надевают сделанное из тонкой материи, вроде газа, подобие мешка, которое называется сэйтика. Якуты делают из конских хвостов длинные метелки, их выменивали на табак и не покладая рук обметали себя и лошадей. Пожалуй, труднее всего приходилось, когда надо было справить нужду. Ночью натягивали полотняные палатки, собирали засохший лошадиный помет и жгли его, чтобы отгонять комаров. В тех краях много медведей, поэтому приходилось рубить деревья и всю ночь дежурить. Продовольствие везли на лошадях во вьюках, взяли много чая и сахара. Сахар носили в мешочках на поясе: когда пересыхало горло, клали его в рот, и жажда проходила. Главным продуктом питания были пшеничные булки, а пили воду.

Со второй половины пути между сопок лежал снег и лед. В таких местах было опасно идти, поэтому вперед пускали порожних лошадей и шли за ними следом. Зимой сообщения там не бывает. Когда по казенной надобности надо ехать, есть особая дорога, где ездят на санях, запряженных животным, называемым орэн (по-айнски называется цунакай, — походит на оленя, но размерами как лошадь, подробнее см. в разделе "Животные"). В проводники берут якутов и едут. Особенно высоких гор и больших рек по пути нет, но, несмотря на это, дорога здесь самая трудная в мире, и поэтому проехать по тамошней дороге больше восьми-девяти верст за сутки не удается. Кирилл, не взирая на трудное путешествие, то и дело спешивался и собирал растения и минералы; казалось, будто другой заботы у него нет. Ямщиков наняли до Охотска, и работали они как домашние рабы. Лошади сильно устали, но обменяли их на здоровых, нанятых у якутов, живущих в горах, лишь недалеко от Охотска. Багаж к этому времени состоял только из вещей Кодаю и его спутников и продовольствия.

После мучительного путешествия, длившегося и днем и ночью, 3 августа в час змеи прибыли в Охотск, а через пять дней сюда приехали также Коити, Исокити, лакей Кирилла и прочие. Во время пребывания там ничего не произошло, только Кирилл ежедневно уходил собирать лекарственные травы.

Сопровождать японцев на родину был назначен второй сын Кирилла, Адам Кириллович Лаксман. Он поручик, налоговый чиновник в Ижиге. Он еще в мае приехал сюда и ожидал Кодаю и его спутников. Капитаном корабля был местный житель Василий Федорович Ловцов в чине прапорщика. Чтобы отвезти Кодаю и его спутников, было приказано построить новый корабль, но с этим не согласился капитан, и поэтому из имевшихся на месте торговых судов выбрали одно, построенное три года назад. Это и есть та самая бригантина "Екатерина", на которой теперь привезли в Нэмуро, на Восточном Эдзо, Кодаю и его спутников. Ее длина 15½ саженей, ширина 2½ сажени (одна сажень соответствует 7 сяку и 8 бу по канэдзаси).

Во время пребывания там Кирилл, Адам и Кодаю жили отдельно. 21 августа Кирилл сказал, что должен ехать обратно, и уехал вместе с сержантом, приехавшим с ним, и с одним капралом, которого послал начальник Охотска. Местный начальник, Адам и Кодаю провожали его на речном судне две с лишним версты. При прощании Адам поклонился отцу в ноги. Кодаю точно так же поклонился ему в ноги и высказал благодарность за все милости, потому что получил больше благодеяний, чем от родного отца. Кирилл при этом повторял: "Удивительная судьба!", а под конец сердечно пожелал благополучного пути, и расстались, проливая слезы. Прощаясь с отцом, Адам так рыдал, что даже со стороны было тяжело смотреть.

После этого стали спешно готовиться к путешествию, и 13 сентября в час лошади (12 часов дня) корабль вышел из Охотска. Местный начальник на прощание подарил пару диких козлов и два мешка муки. Кодаю, Исокити, Коити, Адам, Ловцов и члены экипажа — всего сорок два человека, пересели с лодок на корабль, стоявший на реке, а на берегу собралось провожающих мужчин и женщин, как туман и тучи. С корабля все смотрели на берег, и после трех пушечных выстрелов подняли якорь. Так поздравляют судно с отплытием. Когда выходили из устья реки, убрали паруса, и все находившиеся на корабле выстроились и вознесли молитвы богу, охраняющему плавающих по морям. Затем те, кто был на корабле, и те, кто остался на суше, подняли ружья и, выкрикивая прощальные пожелания, после каждого выкрика давали залп. Провожающие стояли на берегу, как частокол, и пальба стояла неописуемая.