Записки о России генерала Манштейна - [37]

Принц Гессенский еще дальше пошел. Увлекши несколько природных русских генералов, также генерала Магнуса Бирона, двоюродного брата обер-камергера и ничтожнейшего ума человека, принц со всеми этими господами, одинаково недальними, часто держал совет. Наконец, когда прибыли в Крым и подошли к Бахчисараю, принц сделал им предложение: если фельдмаршал велит идти далее, то не слушаться этого приказания; а если он вздумает употребить власть, то арестовать его и передать начальство ему, принцу, как самому старшему генералу армии. В этом случае советники показали себя более рассудительными, нежели принц. Они возразили, что все, сколько их ни есть, ответят головой своей за такое предприятие; уличить фельдмаршала в каком-либо преступлении никак нельзя; инструкции его им неизвестны; поэтому они страшно рискуют, если употребят в отношении его силу. Они могли только представить фельдмаршалу о том, что болезни усиливаются в армии, и если не принять против этого мер, то вся армия погибнет. Принц должен был сообразоваться с этим мнением. Несмотря на то, принц втихомолку послал курьера с письмом к обер-камергеру. Этот же подлинное письмо обратил к графу Миниху. Можно себе представить, насколько этот случай усилил взаимную вражду обоих генералов, и удивительно ли, что они возненавидели друг друга смертельно. Принц несколько раз желал помириться, первый делал в этом смысле всякого рода попытки, однако граф не в состоянии был пересилить свое чувство и показать хотя тень доброжелательства; дело дошло до того, что даже при встречах, когда ему никак нельзя было не оказать принцу необходимой вежливости, заметно было по его виду, что она вынужденная.

Хотя Бирон и отослал письмо принца графу Миниху, однако оно произвело некоторое впечатление на двор и на кабинет, в котором считалось несколько врагов Миниха. Решено было обсудить поступки фельдмаршала в военном совете, под председательством фельдмаршала Ласи. Однако последний отказался от предложения, и дело на том остановилось. К великому счастию графа, его злейший враг, обер-шталмейстер граф Левенвольде умер в конце 1735 года. Иначе он не отделался бы так легко от беды.

Ничто так не служит в похвалу графу Ласи, ничто так не обнаруживает прямоты его души, как это отклонение от себя поручения подвергнуть следствию образ действий Миниха; несмотря на то что последний, будучи по службе моложе графа Ласи, возведен, однако, в звание фельдмаршала раньше его, Ласи не хотел быть ни на сколько причиною несчастия своего соперника.

Зимою граф Миних съездил в Петербург, где сумел поднять свой кредит, упавший в его отсутствие. Он так ловко оправдался перед императрицею, что она не только не сказала ему слова в осуждение, но еще дала ему в награду обширные поместья в Украйне, возвратившиеся в казну после смерти графа Вейсбаха.

Довольно своеобразны были порядки, заведенные русскими во время их похода против турок. Как скоро до главнокомандующего доходило известие, что неприятель близок, армия строилась в одно или несколько каре, помещая внутри обоз. Такой порядок возможен в степях того края, представляющего плоскую равнину, где очень мало ущелий, так что разве через десять лье встретится холм или балка, через которые надо переходить. Кроме того, тут нет собственно проложенных дорог, вся ширь степи открыта для войска, что весьма облегчает поход. Но тем более хлопот представляет обоз, который армия должна тащить за собою. Во всей стране между У край ною и Крымом нет городов, за исключением Запорожской станицы, не стоющей порядочного села; поэтому, собираясь в поход, армия поставлена в необходимость заготовлять для себя все нужное на все время похода, до того, что иногда воду и дрова надобно перевозить из лагеря в лагерь. Понятно теперь, как велик должен быть обоз такой армии. Я не преувеличиваю, говоря, что армия Миниха не выступила в поход иначе, как в сопровождении обоза из 90 тыс. подвод, особенно после того, как опыт доказал, что нельзя продовольствоваться на счет неприятеля. Эта чрезмерная цифра, может быть, удивляет; так я докажу, что действительно было так на самом деле. Для армии в 80 тыс. человек везли муки на 6 месяцев, а для этого одного требовалось 40 тыс. подвод; отдельный обоз каждого полка состоял не менее как из 250 подвод; прибавьте к ним генеральские обозы, обоз регулярного войска, артиллерийский парк, да 7 или 8 тыс. маркитантов, и окажется, что я нисколько не преувеличиваю. Спору нет, что без этого страшного обоза походы Миниха далеко не были бы так изнурительны и Россия извлекла бы из них, может быть, более выгоды. Важным удобством для армии было то, что ей не нужно было запасаться фуражем; русские лошади привыкли быть все лето на подножном корме, а степи, через которые проходила армия, представляют самые роскошные пастбища. Край этот один из великолепнейших в Европе; только жаль, что эта местность не обрабатывается от недостатка в воде и лесе; можно пройти 15 и 20 верст, не встретив ни одного куста, ни малейшего ручейка; вот почему надо было тащить дрова с одной стоянки на другую, от неизвестности — найдутся ли они на новом месте. Кроме того, каждая рота всегда везла по большой бочке с водою, для утоления жажды солдата в походе. Бочки имели еще другое назначение; в каждом полку их имелось от 8 до 10 и по стольку же больших дубовых досок; те и другие служили мостами для переправы пехоты и легкого обоза; понтоны служили только для перехода тяжелого обоза и кавалерии.