Записки о Литургии и Церкви - [5]

.

Нераздельность Церкви и Христа открывается нам еще в одном образе. Это и буквально образ «Знамения» Богородицы: Христос изображен на нем в материнском чреве, в лоне Богоматери; Бог изображен не только во плоти, но и окруженным человеческой плотью Пречистой Девы.

На литургии это «знамение» совершается с каждым истинным причастником Тайн. «Бог Слово Отчее входит и в нас, — пишет преп. Симеон Новый Богослов, — как и во утробу Приснодевы: мы приемлем Его, и Он бывает в нас, как семя. Слыша о сем страшном Таинстве, ужасайся… Так зачинаем Его и мы, не телесно, как зачала Дева и Богородица Мария, но духовно… «Имамы же сокровище сие в скудельных сосудах» (2 Кор. 4, 7). Сокровищем называет он (апостол Павел. — Ред.) Сына Божия… Коего имеем в сердцах своих… Поелику невозможно Ему опять воплощаться и рождаться телесно в каждом из нас, то… Ту самую пренепорочную плоть, которую принял Он от пречистой Марии Богородицы… преподает нам в Таинстве, и, вкушая Ее, мы имеем внутрь себя, разумеется каждый достойно причащающийся, всего воплощенного Бога… по слову Его же Самого: «Ядый Мою плоть и пияй Мою кровь во Мне пребывает и Аз в нем» (Ин. 6, 56). Вселяясь же в нас, Он… есть бестелесно в нас, и соединяется с существом нашим неизреченно, и нас обоготворяет, так как мы соделываемся сотелесниками Ему, бывая плоть от плоти Его и от костей Его.

И сие то есть великий плод неизреченнаго домостроительства и снисхождения к нам Господа нашего!» [26]

Через причастие не только наша душа, но и тело наше начинает свою Вечную жизнь, свою Пасху нетления. «Принять Евхаристию — (значит. — С. Ф.), принять учение об обоженной плоти» (архим. Киприан) [27]. Это есть свершение «малой церкви» отдельного человека, о которой пишет Макарий Великий, — малой клетки Вселенского Церковного Тела.

«Причащаясь Плоти и Крови Бога, и бываешь сотелесен Ему и сорастворен с кровию Его» (преп. Феогност) [28]. «Приобщився Тела и Крови Христовы, сотелесным и сокровным Ему будеши. Такс бо и Христоносцы бываем, разделяющуся Телу и Крове Его» (св. Кирилл Иерусалимский) [29].

Как невозможно отделить Церковь от Христа, так невозможно отделить и литургию от реальности нашего вхождения в божественный мир.

Глава 4

Церковь — это прекращение одиночества. Чтобы жить в Церкви, нужно идти к людям, надо стоять с ними в тесноте храма, надо пить Божественные Тайны из одной чаши. А хочет ли человек прекращения своего одиночества? Эта сторона христианства некоторым людям кажется наиболее трудной. Не есть ли это, говорят они, отжившая фаза религии? «Разве Бог не видит, если я молюсь один?» Бог, конечно, видит все, но Церковь начинается там, где, по слову Христову, «двое или трое собраны во имя» Его. Не там, где «один», потому что любовь начинается только там, где «двое или трое». «Двое или трое» — это первичная клетка любви, а Церковь начинается там, где преодолевается самость, обособленность, где начинается любовь. Можно и нужно говорить о значении для Церкви иерархии или о роли в ее истории вселенских соборов. Но, когда забываются слова Христовы о «двух или трех», тогда забывается любовь как первоисточник Церкви, соборов и догматов; тогда все остальные слова теряют свою силу, становятся никому не нужным «бряцающим кимвалом». И тогда лучше бы их совсем не знать.

Понятие зовущей к объединению любви лежит в самом греческом слове Церковь — Экклесия, означающем «собрание», «созывание». Вспомним благовест, собиравший людей в храм.

«Церковью она называется, — пишет св. Кирилл Иерусалимский (IV век), — соответственно самой вещи, так как всех созывает и вместе собирает» [30]. То же у св. Иринея Лионского (II век): Церковь «есть собрание Божие, которое Бог, т. е. Сам Сын собрал через Себя Самого» [31]. Бог собрал тех, кто любил Его, вокруг священной трапезы Таинств — это и есть Церковь. Церковь — это любовь Божия в людях, в народе Божием. «Чтобы… показать Свою любовь к нам, — говорит Златоуст, — Он дал желающим не только видеть Его, но и осязать, и есть» [32]. «Природа Церкви евхаристична» [33]. Это же понятие лежит в греческом слове «литургия», означающем общенародное дело, общее дело. Литургия — это общее дело любви учеников Христовых, приводящее их в общение не только с Учителем, но и друг с другом.

Говоря о причащении Тайн, св. Иоанн Дамаскин пишет: «Общение глаголется и по истине есть; понеже тем мы сообщаемся со Христом и бываем причастницы Плоти и Божества Его; сообщаемся же тем и соединяемся друг другу. И тако, зане от единого Хлеба причащаемся, то вси едино Тело Христово и едина Кровь Его и друг друга уды бываем, стелесны Христу нарицающеся» [34].

Глава 5

«Во всем… видимом {в Церкви}, — пишет Макарий Великий, — представляй себе образы и сени (тени. — С. Ф.) сокровенного: в видимом храме — образ храма сердечного» [35].

Каждый храм есть образ и подобие Церкви Христовой. Стены его отгораживают святыню Божию и людей, служащих ей, от мира зла. «Выйдите из среды их и отделитесь, — говорит Господь {через апостола}. Ибо… какое соучастие верного с неверным?» (2 Кор. 6, 17, 14—15). Зло мира — в грехах и страстях людей, и человек стремится, как в пристанище, в корабль Церкви.