Краткая повесть об одной из самых почитаемых в Москве святых – блаженной Матроне (прославлена Русской Православной Церковью в лике святых 2 мая 1999 г.) – ясно, светло и с любовью доносит до нас образ того, как “сила Божия в немощи свершается”, как маленькая, беспомощная, от рождения слепая женщина силой Божией благодати обрела великую духовную прозорливость и обратила, и доныне продолжает обращать ко Христу тысячи людей. Святая блаженная Матрона в этой радостной о Христе книге предстает перед нами как “самый счастливый человек своего времени” и учит нас, что истинное счастье – единение с Богом. Для младшего и среднего школьного возраста.
Теперь, думаю, мало кто помнит старика, по прозвищу Злая Рота, хотя во многих домах у железнодорожного моста и канала можно встретить исполненные им резные рамочки на портретах, матрёшек и копилки в виде раскрашенных котов и собак. И у нас есть деревянный, крашенный анилином кот с надписью “МОИ ДРУК ШАРК” (понимай: “Шарик”).
Злая Рота был маленьким сухим стариком с огромными, будто не от его тела руками. В его полуподвальной комнате никогда, кажется не выключался свет и был слышен или гул станка, или глухие удары киянки.
Летом окна распахивались для тепла настежь, и мы, малые ребята частенько прямо с улицы наблюдали рождение табуретки или матрёшки в заваленной стружками мастерской.
Иногда старик подходил к окну, снимал очки, глядел на нас неожиданно добрыми, синими глазами и говорил:
– Ну что, злая рота? Заходите, чай будем пить. Только ведите себя чинно и благородно – без базара.
И мы вели себя чинно и благородно. Тоесть без базара.
Большая сыроватая комната с целой армией котов и собак на полках была одновременно и мастерской, и “складом готовой продукции”, и спальней, и, как говорил Злая Рота, трапезной – с иконами и красной лампадкой, которая горела, как звезда.
– Красный угол, – говорил старик.
Этот угол с золотом окладов и радужными ореолами вокруг светящихся точек – от лампады и отражений лампы – был, как казалось нам, наполнен особой, нездешней жизнью.
Иногда Злая Рота объяснял нам, где Спаситель, где Его Пречистая Матерь и Его святые угодники.
В то далёкое время веровать считалось едва ли не преступлением, и случалось, за Православие иные шли, как первые христиане, и на страшные муки, и в тюрьмы. Говорят, и к Злой Роте однажды приходили товарищи в серых коверкотовых костюмах – что-то искали в ящиках и банках с мебельным лаком. А самый старший по возрасту и солидности прочитал на раскрашенной собаке корявые буквы: “МОИ ДРУК ШАРК” – и вдруг его стал разбирать смех.
– Отставить! – приказал он своим товарищам в коверкоте, а Злой Роте сказал: – Извиняй, папаша.
А потом, уже в дверях, – Злая Рота рассказывал об этом моему отцу, – проворчал:
– Тоже мне, учитель христианства! Этому учителю надо самому идти во второй класс к малым ребятам, а не в тюрьму!
На киотке среди икон мы видели плохонькую фотографию в очень красивой резной рамочке – старуха с закрытыми глазами. Кто такая? Почему рядом с Христом? Святая, что ли? Совсем не похожа на святую.
– Кто эта бабка? – спросил кто-то из нас, самый шустрый.
– Это Матрона, – ответил Злая Рота.
– Ваша родня? Или друг? Слепая, что ли?
Повели мы, значит, с младшей сестрёнкой Нюшей корову продавать. Путь наш лежал сперва в Москву, а потом в Жаворонки, что по Белорусской дороге. Прошли уже верст тридцать, я хлоп-хлоп по карманам – пусто! Где-то обронил документы, и свои, и Нюшины, и Ночкины – так звали корову. А времена были такие, что особо не забалуешь: кругом вооружённый патруль. Кому теперь что докажешь, если ты без документов и корова без бумаг, как бы ничья. Вот и впал я, братки, в большой грех уныния.
– Удавлюсь, – сказал Нюше. – Теперь не оберёшься позору, и корову отнимут – скажут: “Ворованная ”.
– Эх, дурак ты, дурак! – ответила Нюша. – Как тебе не стыдно такое говорить! Давай просить Матронушку – авось поможет.
Я слышал про убогую слепую бабку из соседнего села, да только не очень-то верил в её способности.
– Где твоя Матронушка? – спрашиваю я.
– Теперь она в Москве, недалеко от Тушино.
– Как она поможет, если сама сидит на койке где-то в Москве, в чужом доме, нас не слышит и к тому же слепая от рождения? Что-то ты, Нюшка, совсем плохая.
– А ты, Ваня, не умничай – ты только попроси её помочь. Вот и всё. И я попрошу. Разве откажет землякам?
Вот я и говорю:
– Видишь, Матрюша, влипли мы в большую неприятность. Ты уж, будь добра, помоги.
Была не была, пошли дальше. А до Москвы добираться десять дней. И знаете – добрались. Где, спрашиваете, ночевали? Отвечаю. Поверите – нет, братки: куда ни сунемся – везде нас с коровой пускали и за стол сажали, как родных, и корове перепадал сена клок. Однажды в дом, где остановились, пришёл патруль с проверкой документов. А хозяева сказали:
– Чужих у нас нет – только брат с сестрой приехали.
