Записки о будущей японо-американской войне - [9]

— Ну, а Китай?

Красный, как вареный осьминог, человек, от головы которого шел пар, ответил:

— Китай? Китай, конечно, наш враг, но если он станет на сторону Америки, то японская армия отберет все его четыреста с лишним провинций.

— Американские самолеты, пожалуй, будут иметь в Китае базу и смогут совершать полеты на Кюсю.

— Тогда наша армия захватит эту базу.

— Во всяком случае, это будет исключительно морская война. В случае победы флота армия не найдет себе применения, да если флот и будет побежден, все равно армия ничего не может сделать.

— Это другой разговор. Мой брат уже давно мобилизован, не знаю, куда его отправят.

— Начинать с Филиппин. Прежде всего, нужно взять их. Таков план наших военных операций.

— Прежде всего, взять Филиппины, затем, как его… Гом.

— Не Гом, а Гуам. Это американский остров, расположенный на юг от острова Саипана в Южном море. Его тоже нужно скорее получить.

— А после этого, что же, Америку забирать?

— Нет, так просто нельзя, ведь на пути в Америку лежат Гавайские острова.

— Гаваи?… А, знаю… Там растут бананы, ананасы и изготовляют много сахара. Больше всего туда едет на заработки японцев….

— Тогда чего же беспокоиться. Нужно поднять живущих там японцев и бить американцев и изнутри и извне.

— Напрасно вы так думаете. Что могут сделать там японцы, ведь они не имеют оружие.

— Оружие?… — говоривший вначале как будто бы замялся, но он был токиосец. — Нет оружия, взять бамбуковые пики, да и колоть их в брюхо пиками. Я бы им показал….

— К сожалению, этих пик на островах нет, — сказал один. — Сахарного тростника сколько угодно, а бамбука там нет…. Ха, ха, ха…

— Тогда там, где есть.

— Ну, с пустыми руками против пулеметов, аэропланов, ядовитых газов и танков не пойдешь. Во всяком случае, теперь будет война техники и науки.

Все эти разговоры представляют собой пересказ газетных и журнальных статей. Но пренебрегать такими разговорами нельзя. Кроме того, они были вызваны той пропагандой, которую вели последние пять-шесть лет работники отделов пропаганды военного и морского министерств в печати, устно и выставками.

ГЛАВА 2. Дезертир

1

Вернемся еще раз к началу.

В магазине радиопринадлежностей, Тиэко, жена Ямано, обняв мужа, провела его вглубь помещения и спросила:

— Слышал сообщение, которое только что передавали? Потоплен американский военный корабль….

— Да, слышал по приемнику, который я починял у одного заказчика.

— А я слышала по радио здесь, в магазине, — и вдруг она понизила голос. — Командир, потопивший американский корабль, не тот ли лейтенант Маки?

Ямано невольно оглянулся по сторонам.

— Да, и корабль называется Нара. Когда я это услышал, то растерялся так, что даже заказчик как будто заметил.

— Но он поступает очень безрассудно — как и тогда по отношению к тебе, так и теперь.

— Да, а все-таки Маки неплохой человек, особенно, в данном случае, и мне кажется, что он спасет Японию. Он — вроде Жанны Д’Арк.

— Нет, нет, — возразила Тиэко. — Я недостаточно все понимаю, но и смерть твоей дорогой мамы, и то, что ты ушел из флота и боишься теперь людей, — всему этому виновен этот безжалостный офицер.

Ямано молчал. Воспоминания давили его грудь. Это было весной прошлого года, когда он плавал на приписанном в Иокосука миноносце Нара под своим настоящим именем — матрос 1-ого класса Кавано Цуиоси. Он получил известие, что его мать, жившая в ветхом домике в Токио, на улице Он, заболела. Как раз на этот день пришелся отпуск на берег, в баню, получаемый через каждые четыре дня, и Кавано поехал в Токио. Дверь в хижину, где помещалась конфетная мастерская, была закрыта. В маленькой комнате, держась за живот, стонала мать. Так как состояние ее было плохое, матрос нанял на последние деньги автомобиль, и отвез мать в бесплатную больницу Пукидзи, где осмотр производится врачами военно-морского флота.

Врач, осмотревший мать матроса, сказал:

— Вероятно, саркома, если так, то необходима операция. Сколько ей лет?

— Ровно пятьдесят.

— Ну, еще молодая, в таком случае, операция пройдет вероятно хорошо. Просите отпуск на берег, и завтра в десять часов утра приезжайте. Нужно будет сделать переливание крови.

Когда произвели исследование крови Кавано, нужной для переливания, он решил возвратиться на корабль с тем, чтобы вернуться сюда на следующий день утром.

— Я вас очень прошу и буду очень вам признателен, — и он почтительно пропустил доктора вперед, и прошептал на ухо матери:

— Я поеду ночью в Иокосука, попрошу отпуск и завтра утром пораньше приеду сюда.

Мать печально кивнула головой. Ее грустное лицо стояло перед глазами матроса и не покидало его, даже когда он вошел в трамвай.

Ему было стыдно, что он, живя так близко, редко навещал мать.

В ночном трамвае он упрекал себя.

Как матрос 1-ого класса, он получал жалование 16 иен в месяц. Большую часть своего жалования он высылал матери. Конечно, Он не мог бывать часто в Токио, но за последнее время не видел мать и по другим причинам. Ему казалось, что он сделала что-то плохое.

— Я увлекся Тиэко и забыл о матери. Любовь и Тиэко невольно подавила во мне чувства сына.

В эту ночь он совершенно не спал и беспокойно ворочался в узкой постели на миноносце, ожидая возвращения ротного командира. Но офицер, выслушав на следующее утро подробный рассказ матроса, ответил: