Записки мертвой души - [18]

комнату.

Я не собиралась этого делать ни в коем случае, ни за что. Поэтому я просто

сидела и смотрела на его ноги, прибитая какой-то силой к полу, не в

состоянии даже пошевелиться. Это было похоже на паралич. Я могла думать

и чувствовать, но я не могла шевелиться. Если только наклониться к его ногам

и поцеловать их. Но я не буду этого делать. Ни за что.

— Не хочешь, значит? Ну, хорошо. — Ударил меня этой самой ногой в живот.

Шрамы! Раны уже затянулись, почти не болели. Я упала на спину,

зажмурившись от боли и тяжело дыша. Я не переживу ещё одного

кровотечения. Значит, пришло моё время умирать. Накидка снова намокла,

кровь потекла по животу вниз. Я прижала рукой раны, но толку от этого особо

не было. Слёзы покатились по щекам, унижая меня ещё больше. Люцифер

подошёл ко мне и наступил на горло своей огромной ногой так, что пальцы

касались моих губ. Я зажмурилась ещё больше, отворачивая лицо, но он

надавил ногой сильней, и я не смогла даже дышать.

— Целуй.

— Нет, — прохрипела я, почти задохнувшись.

— Ты такая красивая сейчас, Ольга. Хочешь посмотреть на себя? — спросил

он, и в его руках появилось зеркало.

Моим глазам предстало страшное зрелище. Лицо было синим от нехватки

воздуха, а глаза налились кровью.

— Может, ты считаешь себя недостаточно красивой? Давай добавим пару

шрамов на твоё прекрасное личико, — произнес тоном маньяка, и зеркало в

его руках сменилось ножом. —Смотри, как я сейчас аккуратно проведу по

твоей некогда идеальной коже лезвием. — Надавил ножом на щеку,

разрезая кожу, и прочертил линию от виска до подбородка.

Я закричала, дергаясь всем телом и пытаясь вырваться. Он ослабил давление

ноги на горло, и я смогла вдохнуть, что принесло новую порцию боли. Нож он

вытер об мои волосы, и снова поднёс к лицу.

— Ещё один шрам? Или по старому пройтись на второй раз, для закрепления

результата, чтобы точно остался глубокий и страшный шрам, который никогда

не сойдёт с твоего красивого личика? — спросил он и, наклонившись к моему

лицу, поцеловал.

Его язык безжалостно вторгался в мой рот, раздваиваясь внутри и жаля

словно кислота. Он кусал мой язык до крови, протыкал губы своими

клыками. Этот поцелуй не приносил ничего кроме боли, но я не кусала его в

ответ, боясь ответных действий. Засунув напоследок свой раздвоенный язык

мне чуть ли не в самое горло, он отстранился.

— Какая ты вкусная. Столько ненависти и страха. Столько злости и ярости. Ты

потрясающая, детка. Что же будет, когда я войду в тебя? — сказал он с

предвкушением. — Целуй, и мы , наконец-то, займёмся делом.

Я, молча, смотрела на него, до последнего не желая унижаться так сильно.

Кровь стекала с щеки мне в рот и на пол. Какое-то кровавое безумие. Я была

в крови с ног до головы, и всё равно не умерла. А так хотелось!

— Тянешь время? Хорошо. Поворачивай лицо. Поставим ещё одну метку. —

В его руке снова появился нож.

— Не надо! — крикнула я, доведённая до полного отчаяния. — Я всё сделаю.

— Конечно, сделаешь. Только мне всё равно хочется увидеть твою кровь.

— Тебе, что, мало? Я и так вся в ней!

— Ты опять за своё? Ко мне рабыни обращаются на «вы» — это раз. И

Повелитель — это два. Повтори.

— Повелитель и на «вы», — неохотно повторила я, понимая, что лучше

подчиниться.

— Отлично. Целуй пальцы.

Я поцеловала большой, и меня чуть не вырвало от отвращения.

— Не так. Бери в рот и облизывай. Каждый. И если тебя вырвет — начнёшь

всё сначала.

Эта перспектива меня не впечатлила, поэтому я старательно вылизывала

каждый палец, обсасывая его со всех сторон. Сказать, что это было дико

противно и унизительно — не сказать ничего. Я очень надеялась, что он не

ходил по всяким грязным местам, и, будучи повелителем, сидел на троне.

Сдерживать рвотный рефлекс было не так уж и сложно, если представлять

вместо его пальцев мороженое. Но я решила, что обязательно засуну два

пальца в рот, как только вернусь в подвал. А ещё почистить бы зубы после

его, так называемого, поцелуя. Когда я закончила, он лизнул мою рану,

доставляя новую порцию боли. Как будто по свежему мясо прошлись

раскалённым железом. Но я молчала, лишь сжимая руки в кулаки.

— Какая хорошая девочка! — сказал этот изверг ласково и, подняв меня на

руки, кинул на кровать.

Я уже не чувствовала своего тела. Ноги щипало в местах ожогов, лицо просто

онемело, и лишь порез горел огнем. Живот тоже болел. Ощущение было

такое, будто боль была в каждой клеточке моего тела. Она была даже у меня

в голове, она кричала, оглушая меня. Люцифер это видел, и мои мучения

доставляли ему огромное удовольствие. Поэтому я старалась не кричать, не

мычать и не скулить, а просто тихо умирать. Хотя, я знала, что он не позволит

мне так быстро умереть. Его игры со мной ещё не были окончены.

— Хочешь сделать это сама? — спросил Люцифер, подходя ко мне ближе.

Я сползла с кровати, а он лёг, приглашая меня оседлать его. Нет, нет, нет. Он

же просто разорвёт моё тело своим, мягко говоря, огромным достоинством.

Поистине дьявольское орудие. По его глазам я видела, что ему уже не

терпится, и мне придётся сделать это, если я хочу хоть как-то облегчить себе

эту пытку. Поэтому собравшись с духом, я скинула накидку, которая на самом

деле выглядела и пахла ужасно. Да, и тело моё было не в лучшем состоянии.