Записки марсианина - [23]

Странно, но никакой радости от того, что, наконец, моя цель оказалась так близка, я не испытывал. Внутри было пусто. Вспомнилось, как мы с Мией мечтали о том, как полетим вместе сквозь космическое пространство к Земле, как освоимся там и будем строить новую жизнь без выродков и прочих опасностей, среди которых жили здесь. А теперь нет Мии. Даже опять мысль закралась: отказаться от полёта. Хотя, кто же мне теперь позволит? Людей много потеряли, поэтому сейчас каждый человек на счету. Списки пересмотрели, взамен погибших назначили новых, и сейчас опять что-то менять никто не будет. Ночь прошла беспокойно. Не спалось. В голове крутились мысли о предстоящем полёте, о будущей мисси и, естественно, о погибшей жене. Вспоминались различные истории из жизни космолётчиков, эпизоды из голофильмов об авариях и катастрофах в космосе, и было немного жутковато. Уснуть удалось уже под утро, поэтому, когда всех разбудили, я поднялся невыспавшийся и разбитый.

– Что-то ты неважно выглядишь, – подошёл Фурмат.

– Не выспался. Мысли всякие в голову лезут.

– Ты это брось. Нам вылетать сегодня. Готов?

– А куда я денусь? Готов, конечно.

– Вот и хорошо. После завтрака вся ваша первая волна собирается в зоне предполётной подготовки. Не опаздывай.

– Постараюсь.

За завтраком я, то и дело, ловил на себе любопытные взгляды обслуживающего персонала. И не я один. На всех нас, отлетающих сегодня, смотрели со странной смесью зависти, надежды и сожаления. Я поймал себя на мысли, что на протяжении многих лет все эти люди стремились к этой цели, видели в ней смысл своей жизни и возможность вырваться, наконец, из своего унылого и безнадёжного существования. И, вот, настал долгожданный день. Только, вместо восторга в душах появился страх. Что ждёт нас там, в безжалостных просторах космоса? А, потом, на этой далёкой, чужой планете, которую мы хотим превратить во второй дом? Получится ли? Не случится ли так, что мы обрекаем себя на мучительную гибель, похлеще той, что грозила от лап выродков? И спасения не будет. Первая волна даст ответ на этот вопрос. Остальные прилетят позже, если всё получится. А если не получится, помянут нас, и будут дальше выживать на Марсе.

В зоне предполётной подготовки нас сразу распределили по подразделениям и стали готовить к вылету. Я, естественно, был включён в биолого-аграрную группу, где и должен был руководить биологическими изысканиями. Дело знакомое. Я биологов здесь курировал, и там буду. А биологи притихли. Только и глядят по сторонам испуганными глазами.

Нас облачили в лёгкие скафандры и вывезли в стартовую шахту. Шесть кораблей орбитальной доставки стояли на стартовых позициях, дожидаясь нас. Мы прошли по трапу внутрь, и, при помощи персонала, расселись в ложементах. Было достаточно просторно, хоть и по двести пятьдесят человек на корабль пришлось. Говорили, что, после нас, их будут переделывать в межпланетные. Дополнительные ступени присоединят, да салон расширят. Шутка ли, за раз четыре с половиной тысячи человек перевезти! Это не наши полторы. Тут каждый корабль на счету будет. А меньше нельзя. Если правда, что после третьей волны больше никого не будет, то популяция людей в новом мире, должна быть такой численности, чтобы не угасала, а развивалась. А это, судя по последним изысканиям, не менее пяти тысяч человек. Именно такая численность гарантированно позволит не допустить близкородственных связей.

Орбитальные станции к заселению уже были готовы. Мы разместились в каютах и принялись обживаться. Нам, хоть и обещали гравитацию, но мощности гравитационных установок явно было недостаточно. Половине колонизаторов было плохо. Мои биологи тоже все лежали без сил, борясь с постоянными приступами тошноты. Вот тут я и понял, что несколько суток акклиматизации действительно необходимы. Только через два дня люди стали приходить в себя и потихоньку передвигаться по палубам. Кто-то, даже, отваживался поесть. Я с тревогой поглядывал на свою команду. Нам ещё лететь и лететь. Если они не адаптируются, то кого я привезу? Полумёртвые тушки? Тогда, хоть сам за них работай. И спросят, ведь, с меня. Моя команда.

Наконец, по шлюзовым переходам мы перебираемся в челнок, который отвезёт нас на дальнюю орбиту к кораблю-лаборатории, который уже полностью готов к дальнему переходу и, только ждёт, когда весь экипаж соберётся на его борту. Все сразу в челнок не влезли, поэтому пришлось делать несколько рейсов. Мы с биологами вылетели во второй очереди.

Я уселся в ложементе позади своей группы и глянул в иллюминатор. У шлюзового перехода суетились два робота, убирая стыковочные тросы и кабели. Наконец, челнок отчалил от станции, и сразу наступила невесомость. Мои подопечные снова приняли страдальческие выражения на лицах. Ничего. Придётся потерпеть. В челноках, по определению, не бывает искусственной гравитации. Всего пара часов полёта, и мы у корабля. Можно быстрее, конечно, но промахиваться и заходить на второй заход космолётчики не хотят, поэтому ведут свой челнок неспешно, невзирая на страдания пассажиров.

Станция провалилась куда-то вниз, за иллюминаторами была видна только чернота космоса, отдельные звёзды и край красноватого диска нашей планеты. Говорят, что раньше она смотрелась из космоса жёлтой. Только с началом своей гибели Марс начал приобретать красный оттенок, всё более насыщенный. Так, скоро, он совсем красным станет. Я откинулся на спинку кресла. Можно и подремать. Всё равно за ночь не выспался. Сон не шёл. Опять в голову полезли всякие глупые мысли.