Записки летчика-наблюдателя - [5]
В полетах на «Вуазене» и «Фармане» принимали участие и мотористы. Они следили за двигателем и состоянием самолета, за исправность которого отвечали. Реже поднимались в воздух летчики-наблюдатели[2]. Учебно-боевые задания во время тренировочных полетов не выполнялись, и поэтому в летчиках-наблюдателях не было большой нужды.
В нашем авиационном отряде было два летчика-наблюдателя: Витьевский и Николаев. Бывший офицер русской армии, Витьевский был опытным летчиком-наблюдателем. Он исполнял должность адъютанта, и ему подчинялась канцелярия отряда. Обычно он носил черные брюки навыпуск, черные ботинки, толстовку и кепку. Его лицо украшали большая черная как смоль борода и черные усы. Все это придавало своеобразие его облику, он невольно обращал на себя внимание.
Другой летчик-наблюдатель отряда, Николаев, внешне казался ничем не примечательным человеком. Был он очень замкнутым. У многих его враждебное отношение к Советской власти не вызывало сомнений. Он не выступал с контрреволюционными речами, но его отдельные замечания и суждения с достаточной очевидностью говорили о его взглядах. Николаев летал очень редко. По нескольку дней он совсем не появлялся на аэродроме.
В боевых действиях летчики участия еще не принимали, и нельзя было на деле убедиться в их преданности Советской власти, по-настоящему узнать каждого из них.
Сегодня необычное в жизни отряда утро. Все с интересом ожидали первого полета недавно поступившего в отряд летчика Дермидонтова.
На аэродроме собрались летчики, мотористы и красноармейцы. Столяров был болен, и временно его обязанности исполнял Лапса. Скоро раздалась его команда: «Выводи самолеты!»
Мотористы и красноармейцы начали быстро расшнуровывать дверные полотнища парусиновой палатки-ангара.
Шагах в ста от палатки расположилась на траве группа летчиков и наблюдателей. Оттуда неслись раскаты смеха. В центре сидел, поджав по-татарски ноги, Лапса. Серая клетчатая кепка сползла у него на затылок. Он о чем-то рассказывал, энергично жестикулируя большими натруженными руками.
За спиной Лапсы стоял летчик Дермидонтов. Его очень мало знали в отряде. Он прибыл всего несколько дней назад. Сегодня командир отряда разрешил ему совершить первый полет на самолете «Вуазен» летчика Набокова.
Несмотря на то, что через несколько минут нужно было лететь, Дермидонтов казался совершенно спокойным. Слушая Лапсу, он чуть улыбался уголками губ и, видимо, был занят какими-то своими мыслями. Дружные и громкие крики «взяли, взяли!», раздавшиеся из палатки, мгновенно оборвали смех, все быстро повернулись в ту сторону. Из самой середины темного провала открытой части белой парусиновой стены показалась большая морда быка, увенчанная парой длинных, красиво изогнутых рогов.
Голова быка рывком подалась вперед, и… все увидели, что она нарисована на передней части гондолы самолета «Вуазен». Это украшение на носу гондолы было сделано на днях мотористом Клюевым.
Как бы нехотя, самолет медленно подвигался вперед.
Когда «Вуазен» был выведен и моторист Клюев здесь же, на старте, еще раз начал его осматривать, Дермидонтов отошел от самолета в сторону летного поля и закурил.
— Летишь? — спросил, подойдя к нему, Лапса.
Дермидонтов задумчиво ответил:
— Лечу.
Лапса оглядел аэродром, потом поднял глаза на редкие небольшие кучевые облака, застывшие в безветрии, и потянулся в карман за папиросами.
Неожиданный грохот ворвался в тишину летнего утра: это моторист Клюев включил двигатель.
Дермидонтов, Лапса и Набоков, застыв в неподвижных позах, внимательно вслушивались в работу мотора. А гул его через несколько секунд стал медленно снижаться и перешел в спокойный рокот.
Не выключив мотора, Клюев вылез из гондолы самолета.
— Мотор в порядке, — заявил он, обращаясь к Лапсе, как к замещающему командира отряда. Лапса взглянул на Дермидонтова, но тот не заметил его взгляда. Он молча начал застегивать на все пуговицы свой штатский пиджак. Все движения Дермидонтова были медленны и наружно спокойны, только усилившийся румянец выдавал его нервное напряжение.
Застегнув пиджак, перевернув кепку на голове козырьком назад, Дермидонтов быстро направился к «Вуазену». Уверенно и легко он влез в гондолу, осмотрел приборы, поудобнее уселся, не спеша привязался и только после этого перевел взгляд на окружающих. Лапса стоял совсем близко к самолету и, заметно волнуясь, наблюдал за летчиком.
Прибавив обороты мотору, Дермидонтов показал рукой, чтобы держали самолет, и, когда увидел, как мотористы и красноармейцы взялись за его нижние плоскости, дал полные обороты мотору. Удовлетворенный его работой, он несколько резко прикрыл сектор и сделал знак, чтобы самолет отпустили.
Второе сиденье в гондоле за спиной Дермидонтова было пустым. В то время, скорее по установившейся традиции, чем по какому-либо официальному указанию, в первый полет летчик вылетал на двухместном самолете один или с мешком песку вместо пассажира.
Дермидонтов взглянул на небольшие, словно ватные комочки, облака, потом на расстилающееся впереди ровное, как стол, поле аэродрома и поднял руку сигнал готовности и одновременно просьбы разрешения на взлет.
Книжка является одной из первых попыток восполнить пробел, существующий в литературе о дирижаблях в отношении их военного значения, и дать старшему и среднему начсоставу РККА представление о дирижабле как средстве ведения войны, имеющему за собой некоторый боевой опыт в прошлом и несомненные перспективы развития и боевого использования в будущем. Хотя работа не является исчерпывающей по ряду вопросов (так например о существующем вооружении дирижаблей — за недостатком материалов) и содержит ряд дискуссионных положений (тактическо-технические требования к дирижаблям), но представляет интерес, как одна из немногих работ по данному вопросу.(Отсутствуют страницы 115–118)
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.