Записки летчика М.С.Бабушкина, 1893-1938 - [54]

Незадолго до отлета экспедиции из Москвы на квартире Михаила Сергеевича Бабушкина собрались его летные друзья и журналисты. Беседовали о прошлых делах. С добродушным юмором Бабушкин рассказывал о том, как он в числе наиболее способных «нижних чинов» был направлен в летную школу, в Гатчину… Он вспоминал о днях гражданской войны, называя имена своих многочисленных учеников, покрывших себя славой в воздушных боях с врагами родины.

Журналисты попытались приоткрыть завесу над будущим. Но, когда речь зашла о предстоящем полете, Михаил Сергеевич смолк.

– Что вы от меня хотите? – наконец сказал он. – Будущее впереди. Что я вам могу сказать? Я не пророк. Вот приходите в гости после нашего возвращения… Будем есть окрошку и беседовать. Я вам сумею рассказать много нового…

– Почему окрошку? Что, это ваше любимое блюдо, Михаил Сергеевич?

– Зачем же? Все хорошие блюда пользуются у меня равноправием, – усмехнулся он.

– Но почему же именно окрошка?

– Очень просто. Мы захватим с собой с Северного полюса немного льду. Приходите же, будем есть окрошку.

Возможна ли посадка на полюсе? [15]

Корреспонденты. – Как вы предполагаете, Михаил Сергеевич: имеются ли в районе Северного полюса ледяные поля, пригодные для посадки тяжелых самолетов?

Бабушкин. – Уверен, что есть. Там должны быть хорошие посадочные площадки, так как в районе Северного полюса нет земли, следовательно нет и препятствий, создающих нагромождения льда.

Корреспонденты. – Когда «Садко» в 1935 году достиг почти восемьдесят третьей параллели, там имелись большие ледяные поля?

Бабушкин. – Да, были. Но на этих полях в летнее время образуются значительные проталины, сильно затрудняющие посадку. Я твердо уверен, что посадка нашей воздушной экспедиции пройдет благополучно. Мы найдем место, где можно сесть.

Корреспонденты. – Какие данные имеются в мировой литературе о характере льда в районе Северного полюса?

Бабушкин. – К сожалению, об этом известно очень мало. Мы располагаем лишь одним существенным фактом: наличием льда на полюсе.

Корреспонденты. – Выдержит ли этот лед тяжелую нагрузку четырех самолетов?

Бабушкин. – Толщину льда меньше метра можно определить в полете. Ну, а такой лед, который имеет толщину более метра, выдержит достаточно большую нагрузку и безопасен для посадки.

Летные качества наших машин очень хорошие. Самолет легко отрывается, пробег при посадке незначительный. Для нас необязательна идеально ровная площадка. Конечно, главное – благополучно спуститься, а взлетать мы будем разгруженными, и отрыв пройдет значительно легче: ведь в машинах будут только экипаж и горючее. Все остальное мы оставим на дрейфующей станции «Северный полюс» для Папанина, Ширшова, Кренкеля и Федорова.

Конечно, я не предполагаю, что на Северном полюсе сплошной лед, но поля там должны быть колоссальные.

Корреспонденты. – Скажите, Михаил Сергеевич, как вы определяете с воздуха толщину льда?

Бабушкин. – Если под вами молодое ледяное поле, недавно замерзшее, то оно имеет весьма гладкую поверхность, покрытую белыми узорами снега и кристаллов соли, вымораживающейся из льда. Такой лед опасен!

Более толстый лед – ровный, покрытый тонким слоем снега. Кажется, что сквозь белую пелену проглядывает лед. На таком поле могут садиться только легкие самолеты.

Но вот показываются поля, сильно занесенные снегом; на них много волнообразных заструг. Снег покрыт коркой – настом. Ропаки, окружающие такое поле, обветрены, сглажены. Это значит – их обстругивал ветер, их углы оттаивали на солнце. Здесь возможна посадка любых самолетов.

Есть в океане многолетние поля. Они покрыты толстым неровным слоем снега. Он проморожен; торосы вымерзли, они бледного цвета и сильно заглажены. С торосов свисают сосульки. Такой лед крепок и выдержит любую нагрузку.

Осмотрев лед на полюсе, мы испытаем его еще с помощью «бомб» весом по десяти килограммов. «Бомба» способна пробить лед толщиной в пятьдесят-шестьдесят сантиметров. К «бомбе» прикреплен на тросе вымпел. Если лед не будет пробит, яркий вымпел останется лежать на поверхности поля.

Но этого мало. На севере часты туманные, серые дни, когда небо и ледяные поля сливаются. Тогда трудно определить высоту. Мы будем сбрасывать на лед пакеты с яркой краской и голландской сажей – они окрасят лед и позволят нам точно ориентироваться при посадке.

Корреспонденты. – Не знаете ли вы, Михаил Сергеевич, средний возрастный состав участников экспедиции?

Бабушкин. – На этот вопрос я не могу вам ответить. Но в летной части экспедиции я по возрасту самый старший.

Во время полета на Северный полюс второй пилот флагманского самолета М. С. Бабушкин вел дневник. Первая запись, описывающая старт из Москвы, сделана в Холмогорах 25 марта 1937 года.

Старт

Лучшее время для полетов в Центральный полярный бассейн – ранняя весна: март-апрель-май. Зимой Центральная Арктика окутана полярной ночью. Лето там изобилует густыми туманами. Летние туманы очень устойчивы: они занимают огромную площадь, часто сливаются с облачностью, доходящей до высоты более пяти тысяч метров, и угрожают самолету обледенением.

Вот мы и стремились попасть на остров Рудольфа – базу нашей экспедиции – к весне…