Записки капрала - [3]

My way.

 Решив ковать железо, пока горячо, ваш покорный слуга начал срочно подыскивать себе стабильное место в системе. Пока шла работа над стенгазетой, я познакомился в канцелярии с единственным на тот момент ротным писарем Владимиром Сараевым. И, особо не мудрствуя, предложил себя в напарники. Утверждение в должности состоялось быстро - бумажной волокиты хватало на десятерых, а «шакалы» не особенно любили утруждать себя работой. Замкомвзвода, сержант Давлятшин, увидев меня в канцелярии, одобрительно хлопнул по плечу: «Шаришь, канистра! Хороший писарь для сержанта не менее важен, чем „перец“. Так что старайся - партия тебя не забудет».

  Так что первый месяц в армии самый важный для дальнейшей службы. Кем ты себя покажешь - тем и будешь.

Присяга.

 И вот, наконец, торжественный день присяги. Что я запомнил из этого дня? Жуткий холод, обледеневшие варежки, примерзшие к автомату. Нетерпеливые лица офицеров, стремящихся завершить побыстрее эту нудную, но обязательную церемонию. И все? Ах, да - после присяги нам всем выдали по яблоку. В армии быстро учишься ценить маленькие радости жизни. И вот сидим с Вовчиком в канцелярии, хрустим одним яблоком на двоих (второе не удалось вовремя спрятать от вездесущих сержантов), а впереди еще целый год. Целый год серых, беспросветных, похожих друг на друга дней, одни и те же опостылевшие морды... Счет пошел даже не на дни, а на часы. Откровенно говоря, хотелось завыть.

Житие святых: еда.

 И вот началась наша непрезентабельная курсантская жизнь. Первое ощущение: жуткий голод. В армейской терминологии это называется «нехват» - самое точное название для этого явления. Практически мы испытывали каждодневный голод, несмотря на трехразовое питание. Этому есть много объяснений, но я предпочитаю версию психологического свойства. Во-первых - многие на гражданке привыкли не ограничивать себя в еде, а тут разработанные неизвестными умными дядями порции: «Сто грамм того, сто грамм этого». Во-вторых - качество подаваемой пищи, которое в конвейерных условиях очень страдает. Сносно кормят только по выходным, когда варят каши, иногда даже с тушенкой. В остальное время курсантов «радует» сложно передаваемая смесь кислой капусты с чем-то. Коротко эту бурду называют «бикус». Отсюда, единственным источником пищи для солдат может служить только хлеб. «Хлеб всему голова!» - смысл этой пословицы понимаешь только в армии. Даже занимая очередь к столам, многие «математики» умудрялись высчитывать свое место так, чтобы оказаться напротив хлеба и урвать побольше. В-третьих - посадите за стол десять голодных парней и подождите когда они все честно и поровну разделят. Ждать можно вечно, по крайней мере, я подобных казусов не наблюдал. Поэтому общую ситуацию за столом можно определить как непрерывную драку. А в любом переделе всегда найдутся те, кого обделили. Более цивилизовано курсанты ведут себя, когда за их столом оказывается сержант. Ибо младший командный состав не любит суеты и колготы. Вполне может прозвучать окрик: «Вы чё, перхоть - хлеб поделить не можете? Отставить прием пищи! Я сказал ОТСТАВИТЬ!!!». Но сидеть с сержантом (или «перцем») - это стопроцентное изъятие из рациона таких деликатесов, как булочки и масло. И вот все эти факторы, совокупно с «космическими завтраками», в итоге вызывают ощущение «утраченных калорий», что приводит к психологическому голоду. Вместе с тем все курсанты в это время активно набирают в весе. Даже бывшие дистрофики округляются. Став сержантом, я с удивлением обнаружил, что с исчезновением ажиотажа вокруг еды исчез и «нехват». И мне стало хватать одной кружки чая с двумя ломтями хлеба. Вообще на тему армейского питания можно писать вечно. Поэтому напоследок дам общее описание столовой, уподобившись Данте: длинные ряды столов; влажная духота что зимой, что летом; полчища мух, периодически пикирующие в тарелки и чай (у нас их просто выбрасывали и продолжали прием пищи); бледные лица кухонного наряда, рыгающих от переедания пищевыми отбросами и стремящихся успеть накормить без малого тысячу человек; постоянное избиение особо проворных курсантов, которые пытались стащить лишнюю булочку или кусок хлеба с соседнего стола, принадлежащего другой роте и регулярные крики: «Эй, если до меня хлеб не дойдет, то чая вы не увидите!»...

Житие святых: сон.

 Сразу готовьтесь, что первые полгода спать придется мало. Особенно если попадете в мясорубку нарядов. Но и без этого «дедушки» не дадут вам соскучиться - они то высыпаются днем. Команда: «Рота - подъем!» после отбоя будет звучать через день первые пару месяцев. А дальше общая «вкачка», по поводу или без. Если провинности роты большие, то «вкачивают» всех. Даже писарей и каптера, которым после этого еще ночь работать. Но такое бывает редко. Поэтому солдат наверстывает упущенное, когда придется: на политзанятиях, во время учебного процесса, в нарядах... Умудряются спать даже шагая в строю.

Житие святых: общение.

 Когда ты заперт в тесном пространстве со ста тридцатью курсантами (не считая сержантов и «шакалов»), то какой бы ты не был нелюдимый, общаться все равно придется. Правда темы общения страдают однообразием и вытекают из предыдущих абзацев - как бы хорошо поесть и поспать. Плюс сюда добавляется сентиментальное нытье об утерянной гражданской жизни. Чем-то напоминает фразы из Масяни: «А я в советские времена - о-о-о-о... А я то в советские времена - у-у-у-у...». Вместе с тем на службе ты находишь настоящих Друзей. Именно так - с большой буквы. Видимо экстремальная ситуация (а армия - это и есть сплошной экстрим) сразу отсеивает просто знакомых от настоящих Друзей. «Друг познается в беде» - эта пословица тоже применима к армейскому бытию. Так что это очередной плюс от службы. Теперь я могу поехать в Биробиджан, Раздольное, Новосибирск, Нерюнгри - и везде меня встретят как Друга, с которым прошли через многое. Единственный недостаток - за время службы так узнаешь человека, что говорить с ним потом просто не о чем. Практически полное единение сознания. Мы потом так и говорили: «Давай посидим, помолчим в присутствии друг друга...».