Записки из-под полы - [25]
Из той подростковой команды вышел в большой спорт Саша Травин, ставший одним из лучших защитников нашего баскетбола, официально входивший в состав символической сборной Европы. А в большую общественную жизнь – Алеша Симонов, ныне возглавляющий журналистский Фонд защиты гласности.
* * *
У М.С. Горбачева быстро исчезло обаяние новизны. Все было сказано сразу. Дальше началось повторение. Он прост, но не как правда, а как очевидное, без глубины. И все-таки это лучше, гораздо лучше, чем то, что было. Искренность и угадываемая отвага: а чем черт не шутит! Симпатичен, внешне народен (без хамства), но повторяет на новом витке спирали путь Хрущева (запись 8 апреля 1986 года).
* * *
На секретариате ЦК КПСС впервые в истории обсуждалась работа Литературного института. После моего десятиминутного доклада член Политбюро М. Соломенцев задает вопрос: “А почему у вас на выходе такой низкий процент членов Союза писателей? Всего 45 процентов”. “Да это же очень много, – отвечаю, – писатель – профессия штучная, не все выпускники становятся признанными поэтами, прозаиками, драматургами. И в дипломе у них написано довольно скромно – «литературный работник»”. Голос подал В. Карпов, бывший тогда руководителем СП, объяснил Соломенцеву ситуацию, сам был нашим студентом. Но тот не сдавался, требовал резко повысить процент “на выходе”. Наконец председательствующий Е. Лигачев прервал дискуссию, предложив принять постановление, где Институту светило расширение площадей, реставрация “Дома Герцена”, свои издания и прочие блага. Документ готовил бывший ректор В. Егоров, ставший помощником М.С. Горбачева. Но вскоре не стало ни ЦК КПСС, ни его исторический постановлений, и Литературный институт, вдвое увеличив прием и резко снизив вышеупомянутый процент, стоит, тем не менее, по-прежнему нетронутый и обшарпанный, как будто ничего вокруг и не происходило.
* * *
Задолго до бригадира Потапова из знаменитой пьесы Саши Гельмана “Премия” я попытался осуществить тот же благородный трюк. Дело в том, что уход С. Павлова из ЦК ВЛКСМ и приход туда нового первого секретаря Е. Тяжельникова, бывшего партбосса из Челябинска, стал для журнала “Юность” нечаянной радостью, подарком судьбы. Павлов был главным душителем журнала, и Б.Н. Полевой решил, что настала перемена нашей участи, разумеется, в лучшую, прогрессивную сторону. Стало быть, надо дружить домами. Мне поручили составить вопросы для интервью с новым первым секретарем, их коллективно отредактировали и отправили меня в ЦК ВЛКСМ. Интервью должно было открыть первый номер журнала за шестьдесят девятый год.
Е. Тяжельников принял посланца “Юности”, как родного, с чаем и баранками. Он просмотрел вопросы, достаточно острые, и попытался подробно ответить на них. При беседе, которая продолжалась около часа, присутствовал Геннадий Гусев, тогдашний помощник первого секретаря.
Через две недели, получив от Гусева ответы Тяжельникова, я с грустью убедился, что все вопросы были заменены другими. Столь же безликими были ответы, весьма слабо напоминающими наш разговор.
Беседа была опубликована, и Б.Н. решил наградить меня окладом. На редколлегии я заявил, что отказываюсь от премии, ибо моя роль в публикации свелась к курьерской. Не надо было этого говорить. Полевой вскипел, как редко с ним бывало. “Пижон в белых перчатках!” – самое нежное, что я услышал из его уст. Остальное было по-партийному сурово, включая обвинения в зазнайстве и идейной незрелости. В результате трюк не удался, деньги пришлось взять, да и постепенно пропить в ЦДЛе с ребятами из редакции.
* * *
К концу восьмидесятых “Юность” утратила вкус, тираж и престиж. Пришли другие времена, взошли иные имена.
И вот в один прекрасный день восемьдесят девятого получаю следующее уведомление:
“17.04. в 11 соберется редакционный совет, чтобы разрешить кризисную ситуацию, сложившуюся в связи с тем, что журналистский коллектив редакции потребовал от Дементьева немедленно подать заявление об уходе с должности главного редактора.
Возникла идея приостановить действие устава журнала до очередного юбилея (10 июня). Руководство журналом поручить редколлегии, в которую мы намереваемся ввести пять прежних сотрудников “Юности”, в т. ч. Вас.
10 июня избрать нового главного редактора, на голосовании будет кандидатура Дементьева, а также Аксенова В., который к этому времени будет в Москве (информация – лично).
Зерчанинов Юрий”.
Милый Юра (к несчастью, уже покойный), глава бунта против Андрея Дементьева, так и не сумел уговорить Василия Павловича баллотироваться в главные редакторы и реанимировать “Юность”. Вскоре журнал из-за внутренних разногласий развалился надвое. Мой старинный товарищ еще по “Московскому комсомольцу” Виктор Липатов возглавил старую “Юность”, а поэт и правозащитник Саша Ткаченко – “Новую”. Они рано ушли из жизни. Что же касается Андрея Дементьева, то он (отпраздновав восьмидесятилетие) жив, здоров и процветает, чего желаю и всем остальным авторам и редакторам некогда замечательного журнала.
* * *
Было время, когда Юрий Васильевич Бондарев, став, по сути, первым лицом в Союзе писателей России, предложил мне написать о нем небольшую книжку. Сделал он это по телефону, и я тут же почтительно, с извинениями отказался, сославшись на мое слабое знание военной темы. С тех пор наши отношения испортились. За всю мою литературно-критическую жизнь я
На материале биографий Уинстона Черчилля и Джорджа Оруэлла автор показывает, что два этих непохожих друг на друга человека больше других своих современников повлияли на идеологическое устройство послевоенного западного общества. Их оружием было слово, а их книги и выступления и сегодня оказывают огромное влияние на миллионы людей. Сосредоточившись на самом плодотворном отрезке их жизней – 1930х–1940-х годах, Томас Рикс не только рисует точные психологические портреты своих героев, но и воссоздает картину жизни Британской империи того периода во всем ее блеске и нищете – с колониальными устремлениями и классовыми противоречиями, фатальной политикой умиротворения и увлечением фашизмом со стороны правящей элиты.
Вместе с Джанис Вы пройдёте от четырёхдолларовых выступлений в кафешках до пятидесяти тысяч за вечер и миллионных сборов с продаж пластинок. Вместе с Джанис Вы скурите тонны травы, проглотите кубометры спидов и истратите на себя невообразимое количество кислоты и смака, выпьете цистерны Южного Комфорта, текилы и русской водки. Вместе с Джанис Вы сблизитесь со многими звёздами от Кантри Джо и Криса Кристоферсона до безвестных, снятых ею прямо с улицы хорошеньких блондинчиков. Вместе с Джанис узнаете, что значит любить женщин и выдерживать их обожание и привязанность.
За две недели до тридцатилетия Марк Болан погиб в трагической катастрофе. Машина, пассажиром которой был рок–идол, ехала рано утром по одной из узких дорог Южного Лондона, и когда на её пути оказался горбатый железнодорожный мост, она потеряла управление и врезалась в дерево. Он скончался мгновенно. В тот же день национальные газеты поместили новость об этой роковой катастрофе на первых страницах. Мир поп музыки был ошеломлён. Сотни поклонников оплакивали смерть своего идола, едва не превратив его похороны в балаган, и по сей день к месту катастрофы совершаются постоянные паломничества с целью повесить на это дерево наивные, но нежные и искренние послания. Хотя утверждение, что гибель Марка Болана следовала образцам многих его предшественников спорно, тем не менее, обозревателя эфемерного мира рок–н–ролла со всеми его эксцессами и крайностями можно простить за тот вывод, что предпосылкой к звёздности является готовность претендента умереть насильственной смертью до своего тридцатилетия, находясь на вершине своей карьеры.
Часто слышишь, «Если ты помнишь шестидесятые, тебя там не было». И это отчасти правда, так как никогда не было выпито, не скурено книг и не использовано всевозможных ингредиентов больше, чем тогда. Но единственной слабостью Таппи Райта были женщины. Отсюда и ясность его воспоминаний определённо самого невероятного периода во всемирной истории, ядро, которого в британской культуре, думаю, составляло всего каких–нибудь пять сотен человек, и Таппи Райт был в эпицентре этого кратковременного вихря, который изменил мир. Эту книгу будешь читать и перечитывать, часто возвращаясь к уже прочитанному.
Первая часть книги Л.Млечина «Алиби для великой певицы» (из серии книг «Супершпионки XX века») посвящена загадочной судьбе знаменитой русской певицы Надежды Плевицкой. Будучи женой одного из руководителей белогвардейской эмиграции, она успешно работала на советскую разведку.Любовь и шпионаж — главная тема второй части книги. Она повествует о трагической судьбе немецкой женщины, которая ради любимого человека пошла на предательство, была осуждена и до сих пор находится в заключении в ФРГ.
Театральный путь Алексея Владимировича Бородина начинался с роли Ивана-царевича в школьном спектакле в Шанхае. И куда только не заносила его Мельпомена: от Кирова до Рейкьявика! Но главное – РАМТ. Бородин руководит им тридцать семь лет. За это время поменялись общественный строй, герб, флаг, название страны, площади и самого театра. А Российский академический молодежный остается собой, неизменна любовь к нему зрителей всех возрастов, и это личная заслуга автора книги. Жанры под ее обложкой сосуществуют свободно – как под крышей РАМТа.