Риа и Антуан как раз пекли пончики, когда узнали о смерти Эфье. Они сочли эти пончики неподходящими и решили отнести их в Армию спасения. Позже они об этом пожалели и испекли новые для завтрашнего вечера.
— Она отмучилась. Так было лучше для нее.
Можете повторить это хоть сто раз, мне от этого не легче.
Мы заказали для Эфье красные розы. Похороны в четверг днем. Надеюсь, что будет солнце.
Эфье была вечерним человеком и хотела, чтобы ее похоронили вечером при свете лампионов и факелов. Но это, видимо, не получится. Потом мы соберемся у Эверта и выпьем белого вина с тефтельками. Эфье терпеть не могла пирогов, тем более на похоронах. И вероятно, в аквариумах. Я так и не решился рассказать ей историю о пироге в аквариуме.
вторник 31 декабря
Это последняя запись в моем дневнике. Странно думать об этом. Дневник стал частью моей ежедневной жизни, чем-то вроде ужина. Иногда вы его предвкушаете, иногда у вас нет аппетита, но вы все-таки от него не отказываетесь.
Мне нужно продержаться какое-то время без Эфье и без дневника. Может быть, написать роман.
Этот год мог стать хорошим, в какой-то мере он и был хорошим. Но то, что случилось в конце, служит отягчающим обстоятельством. Я затрудняюсь вынести окончательный приговор. Я встретил кого-то, кого хотел бы встретить полвека назад. Что, ж пусть это длилось не полвека, а восемь прекрасных месяцев и два печальных. Я должен быть благодарен судьбе за каждый счастливый день, как это умеет Гритье, и стараюсь изо всех сил, только их порой маловато. Я не упущу мой новый год. Настанет весна. И мы поедем на дегустационную экскурсию. И будем дрожать от страха, что не выдержим. Дрожь пройдет сама собой. Клуб СНОНЕМ должен сохранить свое название, иначе какой же это клуб.
А после поездки я буду строить новые планы. Пока ты строишь планы, ты живешь.
Днем иду покупать новый еженедельник. И новую записную книжку.
