Записки - [8]

. — «Государыня, — отвечал мой отец, — сие донесено вам было ложно, свидетель тому сия же книжка, в которой изволите вы усмотреть, что великое количество соли от каждого года оставалось во всех магазейнах». Она, увидев ведомость о соли и уверившись в справедливости [слов моего отца], сказала: «Я скажу вашему наместнику, что он имеет в вас человека, который справедливым удостоверительным образом отстаивает его». Что на другой день и исполнила, сказав о том брату его, графу Ивану Григорьевичу Чернышеву[28]. Еще спросила: «Отчего в Бешенковской таможне так мало сбирается пошлин? Я знаю, что все эти сборщики таможен очень делятся со мною доходами, и вовсе их унять нет средств, однако ж надобно знать и совесть, а бешенковские таможенные, кажется, вовсе ее не имеют». — «Государыня, — отвечал мой отец, — за честность их не ручаюсь, и хотя, впрочем, не подлежит она моему ведению, как сия таможня состоит в Полоцкой губернии, но отговорки их отчасти служат к их оправданию[29], а именно, жиды, в руках которых в Белоруссии почти весь торг, едут в Ригу не для покупки товаров, хотя отчасти и покупают там товары, привозимые через Балтийское море, как-то: сахар, кофе, пряности, вины, английское пиво и прочие, а главнейший товар покупают на ярмарках, лейпцигской, франкфуртской и кенингсбергской; они ездят в Ригу для покупки абштухов от разных тамошних купцов; то есть: законом постановлено, что товар, купленный в Риге, за который уже пошлины заплачены, то, за подписью свидетельства или абштухов рижских купцов, с тех товаров пошлин в таможнях не брать. Евреи, приехав в Ригу, ожидают от своих прикащиков извещения, сколько какого товара ими закуплено, а потом, стакнувшись с известным ему рижским купцом, получив за подписанием абштух, едут почти с пустою баркою по Двине и, ночью причалив к польскому берегу, где его купленный товар на упомянутых ярмарках ожидает, нагружаясь, едут мимо Бешенковской таможни, под видом, что везет товар из Риги; показывает абштух, таможенные свидетельствуют и, видя, что весь товар описан точно, не имеют права останавливать и пропускают». — «Вот большие искусники ваши бешенковские таможенные, — сказала императрица, — они не уступают тонкости жидов, и не вижу средства пресечь такое злоупотребление». Продержав отца моего более наедине двух часов, пожаловала ручку и сказала: «Я бы желала, чтобы всех нашла таковых вице-губернаторов, хотя память ваша и хуже моей; доказательство тому, что я вас вспомнила, и, будьте уверены, и впредь о вас буду помнить».

[1780]. В следующий 1780 год императрица предприняла путешествие в новоприобретенный край белорусских губерний, и в Могилеве назначено было свидание с римским императором[30] Иосифом II. Для принятия высоких путешественников делали большие приуготовления; наместник, фельдмаршал граф Захар Григорьевич Чернышев, не щадил трудов, чтобы представить вверенные ему Полоцкую и Могилевскую губернии в лучшем устройстве, и действительно, они были в самом цветущем состоянии, как по наружности, так и по внутренности, части как по исполнительной, так по судебной и хозяйственной. Люди, им собранные, были отличной нравственности, сведущие в делах и деятельные; словом, сии губернии могли быть образцом для всей России.

Вначале жители не могли быть довольны новым правительством, и, правду сказать, граф принялся круто в том крае, где была совершенная анархия; паны поступали с своими крестьянами по произволу, даже и в жизни их были властны; который из них был богатее, утеснял бедных как хотел; то могло ли им быть приятно, когда на всяком шагу останавливали в их буйных дерзостях? А делание дорог произвело общий ропот. Зато дороги были не только от столиц, но и ко всем смежным губерниям и уездам таковы, как во всей Империи не было подобных; широкие, прямые дороги ведены были чрез леса, горы и буераки, по обеим сторонам вырыты были каналы и обсажены в два ряда березками[31], горы были скопаны, гати были сделаны по непроходимым зыбям и болотам; мосты прочные, переправы через реки безопасные; на почтовых станциях выстроены были домики, снабжены простыми, но достаточными мебелями, так что каждый проезжающий находил не только спокойный ночлег, но и все нужное; [граф] склонил помещиков тех селениев, где станции были учреждены, взять в свое смотрение не только сии домики, но и почтовых лошадей и почтальонов, одетых пристойно по образцу как в Пруссии; но казна по сходным ценам платила содержателям, так что они имели небольшой доход.

В городах, как губернских, так и уездных, присутственные места выстроены были каменные в два этажа, с приличным расположением и архитектурою. Дома для государева наместника с большою залою, в коей был поставлен трон, в которой и все дворянство вмещалось для выборов, [дома для] губернатора, вице-губернатора и председателей палат, а в уездах для городничих. Впоследствии, когда все сие учредилось, сей государственный человек всеми был обожаем.

Как императрица назначила свое пребывание в Могилеве семь дней, то, чтобы со стороны увеселений было чем занять ее и двор, граф выписал из Петербурга придворную итальянскую оперу, а для концертов придворную музыку и лучших артистов, в числе которых по тогдашнему времени славилась известная певица Бонафина; для праздников построил на свое иждивение театр и пространную залу славным архитектором Бригонцием.