Записки - [62]

Шрифт
Интервал

. Его императорское величество, пришед на помощь своего союзника, не имел иной цели, как собственную оного защиту и отвращение опасности, угрожающей державе его; видя в настоящих обстоятельствах [пребывание] своих войск в австрийских пределах ненужное, [повелеваю], оставив оные, возвратиться в Россию».

Государь требовал от Кутузова рапорта о баталии Аустерлицкой, но тот отвечал: «Вы сами распоряжались войсками, я не имел ни малейшего в том участия; я завишу от воли Вашего Величества, но честь моя дороже жизни». Государь никогда ему того не простил[230]. Сего же года отправлен был вице-адмирал Дмитрий Николаевич Сенявин с эскадрою к прежним нашим силам, защищавшим Ионическую республику, и сделан он главнокомандующим над всеми там находившимися морскими и сухопутными силами, коих было около 15 т. Прибыл он туда, приобрел уважение всех тамошних народов, а особливо черногорцев; занял крепостцу Боко-ди-катаро, по своему местоположению неприступную; вопреки перемирия нашего с Франциею и повеления сдать оную французам, удержал за собою. Во многих сражениях с ними под начальством маршала Мармонта герцога Рагузского всегда одерживал поверхность, но уже после несчастного Тильзитского мира[231] Боко-ди-катаро сдана французам. В течении сей кампании два раза одерживал победу в Архипелаге над турецким флотом.

По утверждении мира с Франциею, началась война с Англиею[232]. Сенявин получил повеление возвратиться в Россию; претерпев ужасную бурю, принужден был для исправления кораблей войти в Лиссабонскую гавань, и где он, атакован и заперт превосходными силами англичан, принужденным нашелся сделать с ними конвецию, делающую ему честь, состоящую в том, чтобы [англичане] русские корабли хранили в своих гаванях до заключения мира и тогда бы отдали в таком положении, в каковом им сданы; а всех, как начальствующих флотом, так всех офицеров и матросов доставили бы в Ревельский и Кронштадский порты. По прибытии Сенявина в Петербург государь, быв противу него предупрежден, лишил его милости во все продолжение его царствования. Но Сенявин заслужил к себе не только от всех морских уважение и любовь, но и всех русских, знающих цену достойности людей, и верных сынов России. Уже при государе императоре Николае I употреблен был по своему званию.

Аустерлицкая баталия сделала великое влияние над характером Александра, и можно назвать эпохою его правления. До того он был кроток, доверчив, ласков, а тогда сделался подозрителен, коварен, строг [до] безмерности, неприступен и не терпел уже, чтобы кто говорил ему правду; к одному гр. Аракчееву имел полную доверенность, который по жестокости его свойства приводил государя на гнев и тем отвлек от него людей, искренно любящих его и Россию.

Наполеон, оконча войну с Австрией, сделал прежде открытия оной с Пруссией секретное постановление, дабы отвлечь ее от союза, по которому Пруссия заняла Ганновер. Но тогда, имея руки развязанные, объявил Пруссии войну[233]. Император Александр армии своей приказал двинуться к Висле.

В одну кампанию после Йенской баталии прусские войска истреблены, столица занята и все почти крепости и королевство Прусское как бы было уничтожено. В таком грозном виде Наполеон, подошед к российским границам, объявил войну.


[1806]. Государь издал манифест о сей войне, учредил милицию[234], разделя Россию на семь областей; дал власть главнокомандующим оными наравне с главнокомандующими за границею. Я был избран казанским дворянством губернским начальником. Конечно, милиция сама собой не могла действовать: 1-е, не было оружия, хотя дворянство и всякого звания люди жертвовали ружьями и саблями (а притом знатные суммы денег); но оного было столько мало, что в казанской милиции на 8 т. человек ружьев не было 500. Притом еще они были разнокалиберные, охотничьи, без штыков, для чего вооружены были пиками, наподобие штыков. 2-е, дворянство, вступившее в милицию поголовно, давно уже отставшее от военной службы; иные состарились, другие обленились, а много таких, которые почти никогда не служили в военной службе, а только по гражданской. Однако ж ратники отчасти научены были строиться без вытяжки, маршируя равняться; собранные ружья отданы были по частям, и люди научены были заряжать и стрелять в цель. Ежели бы милицию подвигали частями к действующей армии, и замещая ратниками убыль, в сражениях последовавшую, вместе с прочими, размещенными по полкам, то армия всегда была бы в комплекте. В таковом виде милиция большую могла бы принести пользу, а особливо в своих границах.

Когда уездные начальники принимали ратников, то я предписал, чтобы они отмечали в списках тех, которые были по промыслу стрелки, то есть: в Казанской губернии, в Царевококшайском и Козмодемьянском уездах черемисы промышляют стрелять дичь, и закупщики из Москвы покупают оную по заморозам в большом числе. Также сии черемисы бьют дробовиками белок и, чтобы не испортить шкурку, метят ее в нос; охотники сии ходят поодиночке на медведей с одним ружьем и рогатиною. Когда я представил списки набранным ратникам объезжавшему VII область[235]


Рекомендуем почитать
Заяшников Сергей Иванович. Биография

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Беседы с Ли Куан Ю. Гражданин Сингапур, или Как создают нации

Перед вами – яркий и необычный политический портрет одного из крупнейших в мире государственных деятелей, созданный Томом Плейтом после двух дней напряженных конфиденциальных бесед, которые прошли в Сингапуре в июле 2009 г. В своей книге автор пытается ответить на вопрос: кто же такой на самом деле Ли Куан Ю, знаменитый азиатский политический мыслитель, строитель новой нации, воплотивший в жизнь главные принципы азиатского менталитета? Для широкого круга читателей.


Жизнь сэра Артура Конан Дойла. Человек, который был Шерлоком Холмсом

Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».


Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).


Воспоминания русских крестьян XVIII — первой половины XIX века

Сборник содержит воспоминания крестьян-мемуаристов конца XVIII — первой половины XIX века, позволяющие увидеть русскую жизнь того времени под необычным углом зрения и понять, о чем думали и к чему стремились представители наиболее многочисленного и наименее известного сословия русского общества. Это первая попытка собрать под одной обложкой воспоминания крестьян, причем часть мемуаров вообще печатается впервые, а остальные (за исключением двух) никогда не переиздавались.


Воспоминания

Внук известного историка С. М. Соловьева, племянник не менее известного философа Вл. С. Соловьева, друг Андрея Белого и Александра Блока, Сергей Михайлович Соловьев (1885— 1942) и сам был талантливым поэтом и мыслителем. Во впервые публикуемых его «Воспоминаниях» ярко описаны детство и юность автора, его родственники и друзья, московский быт и интеллектуальная атмосфера конца XIX — начала XX века. Книга включает также его «Воспоминания об Александре Блоке».


Моя жизнь

Долгая и интересная жизнь Веры Александровны Флоренской (1900–1996), внучки священника, по времени совпала со всем ХХ столетием. В ее воспоминаниях отражены главные драматические события века в нашей стране: революция, Первая мировая война, довоенные годы, аресты, лагерь и ссылка, Вторая мировая, реабилитация, годы «застоя». Автор рассказывает о своих детских и юношеских годах, об учебе, о браке с Леонидом Яковлевичем Гинцбургом, впоследствии известном правоведе, об аресте Гинцбурга и его скитаниях по лагерям и о пребывании самой Флоренской в ссылке.


Дневник. Том 1

Любовь Васильевна Шапорина (1879–1967) – создательница первого в советской России театра марионеток, художница, переводчица. Впервые публикуемый ее дневник – явление уникальное среди отечественных дневников XX века. Он велся с 1920-х по 1960-е годы и не имеет себе равных как по продолжительности и тематическому охвату (политика, экономика, религия, быт города и деревни, блокада Ленинграда, политические репрессии, деятельность НКВД, литературная жизнь, музыка, живопись, театр и т. д.), так и по остроте критического отношения к советской власти.