Записки эмигрантки - [103]

Я вспомнила, как меня переполняло счастье, когда мне пригнали машину из Германии. Растомаживать ее я ездила в Петрозаводск с парнем, который и занимался изначально покупкой. Доехав на ней до Москвы, я поняла, что обязательно должна сейчас же поделиться своей радостью с сыном и родителями, обитающими тогда за городом, на даче. Купив по пути бутылку шампанского, я преодолела еще лишних семьдесят километров. Сколько же было радости у моего ребенка, когда я посигналила из своего нового авто, подъехав к дому. Мы пили шампанское прямо на улице, возле машины, а остаток вылили на нее. На счастье. Это было ровно за день до кризиса 1998 года. На следующий день моя машина обошлась бы мне в два раза дешевле. Но кто мог предположить?

Через несколько дней мне позвонил Алик и спросил:

– 

Ника, ты переставляла машину?

– 

Нет!

– 

Как нет? А куда же она делась?

Я знала, что Алик большой любитель пошутить. Но в данном случае мне было не до шуток. Да и ему тоже. Деньги-то еще не отданы.

– 

Алик, скажи, что это шутка!– попросила я.

– 

Ника, какая шутка? Машины нет на том месте, где мы ее оставили! Она, правда, стояла в тот день, когда была уборка улицы. Я как-то не проследил. Но в этом случае полиция оставляет «тикет».

– 

Ну, и твои мысли?– у меня внутри начинало все трястись – я не знала про уборку улицы тоже.

– 

Ну, что тебе сказать? Эти машины очень пользуются популярностью. Их достаточно часто угоняют! – «успокоил» меня Алик.

– 

Я не думаю так. Машина старая – кому она нужна!

– 

Зря ты! – авторитетно заявил Алик, – Подростки могли взять побаловаться и бросить на соседней улице. Я сейчас позвоню в полицию – может быть ее отогнали за какие-то нарушения с нашей стороны. За временные номера, например.

– 

Хорошо, я буду ждать от тебя известий.

Вот только этого еще не хватало, нервничала я, на последние деньги куплена машина и угнали! Если ее отогнали за нарушение чего-то – это тоже не успокаивающий вариант. Чтобы ее вернуть назад надо будет заплатить большой штраф. У меня нет лишних денег!

– 

Ника, зайди к нам, – позвонил мне Алик через несколько минут.

– 

Машину отогнали полицейские на платный паркинг. Оказывается, она не может стоять на одном месте так долго!– объяснил мне Алик, – Надо было ее переставлять с места на место. Она примелькалась, да и номера временные. Вот ее и отогнали.

– 

Я не знала всего этого. Откуда мне? – удивилась я. – Но ты ведь не первый день занимаешься машинами....

– 

Конечно, это твоя вина, Алик! – заступилась за меня Лена. – Ника еще даже документы не получила на нее. Машина числится за фирмой, в которой ты работаешь. Вот ты и должен был думать, а не она.

31. День суда или вопиющая несправедливость

Дни проходили в ожиданиях. Я ждала суда, который должен был состояться через неделю и документ, без которого я не могла получить страховку на машину и, соответственно, сесть за руль.

Ровно за неделю до суда, поздно вечером, мне позвонили снизу, в домофон.

– 

Кто это? – удивленно спросила я, никого не ожидая так поздно.

– 

Полиция, откройте.

– 

Я не вызывала полицию, – ответила я.

– 

Мы принесли Вам документ на подписание.

Полицейские принесли мне точно такой же документ, какой был выдан до этого, в суде. Временный order of protection. Я, подумав, что это всего лишь изменение дня суда, лихо подписала его и они ушли. Рассмотрела я его гораздо позже. Нет, это не был документ об изменении даты суда. Это был order of protection, выписанный уже против меня. Кем? Естественно, «victim of domestic violence”, Джозефом. Жертва! Теперь я обвинялась во всех смертных грехах. Чего там только не было: и что я его ударила тяжеленной книгой по голове ( да у него в доме и книг-то нет), что я его запугивала русской мафией, грозясь убить. Одним словом, вся грязь, которой никогда не существовало. Теперь я поняла, почему перенесли день суда. Совсем не из-за отсутствия судьи, а из-за внесения изменений в дело. « Ах ты мерзавец! – подумала я. – И здесь тебе надо насолить! Не можешь ты по-мужски расстаться! Обязательно надо отомстить!» Но все было впервые и я еще не знала, что сие значит.

Дождавшись двадцать восьмого июля, даты, на которую был назначен суд, я отправилась в славный город N, в который не ездят автобусы и не ходят поезда, попросив отвезти меня соседей, маму с сыном, которые жили за стенкой. Вернее, попросила я сына, Славу. Ну а Нина вызвалась поехать за компанию.

– 

Спасибо, ребята! Вы меня действительно выручили! – поблагодарила я их, когда они высаживали меня возле здания суда.

– 

Ника, ты что! О чем ты! Да в таком деле – всегда! Врагу не пожелаешь той ситуации, в которой ты оказалась! Ни пуха ни пера! Позвони, когда все закончится. Славка заедет за тобой, – сказала Нина.

Я вошла в здание. Надо было пройти сквозь рамки на предмет запрещенных к вносу в здание суда вещей. Сумки проходили сканирование.

– 

Что у Вас в сумочке? – поинтересовался полицейский, глядя в экран.

– 

Ничего особенного, – ответила я.

– 

Можно открыть?

– 

Пожалуйста!

– 

Это запрещено, – сказал он, извлекая из моей сумки диктофон с компрометирующей записью.

– 

Это доказательство, – ответила я.

– 

У Вас есть адвокат?