Записки доктора (1926 – 1929) - [4]
Этому способствовали два постановления наркома здравоохранения Н. А. Семашко, стремившегося остановить массовое бегство врачей из Советской России. Было запрещено выдавать лечебным учреждениям разрешения на выезд за границу, а также предложено мобилизовать на работу всех врачей и фельдшеров. От мобилизации и призыва в Красную армию освобождались лишь университетские профессора и приват-доценты, читавшие обязательные курсы лекций. Сведения о тех, кто посмеет не исполнить его приказы, нарком грозился передать в руки чекистов. По одному из приказов наркома на врачей независимо от возраста распространялась трудовая повинность.
К тому же, в ноябре 1918 года Рыбинск захлестнула эпидемия оспы. Смертность от оспы была чрезвычайно велика. За всю зиму врачам не удалось переломить ход эпидемии. Весной 1919-го в городе, по официальным данным, болело 1013 человек, еще 182 – в ближайших пригородах. За зиму умерли 47 человек, немного позже – еще 30. Рабочие окраины Рыбинска были поражены сыпным тифом. При этом у врачей отсутствовали самые простые средства дезинфекции, не было даже мыла. В такой ситуации медицинские работники сами постоянно заражались от больных[12]. Когда в 1922 году в Рыбинске выйдет общественно-научный сборник, в нем будет опубликована статья доктора Ливанова, в которой он вспомнит своих коллег, погибших при исполнении врачебного долга в борьбе с инфекциями во время Гражданской войны: В. Н. Соснина, В. Солнцева, З. А. Чернецкую, П. В. Варпаховского.
Уже в декабре 1918 года доктор Ливанов получил назначение на должность начальника госпиталя при Рыбинском эвакопункте, а впоследствии, до самого завершения Гражданской войны, исполнял обязанности начальника этого эвакопункта. Тысячи эвакуированных людей, стариков, женщин, детей, изгнанных войной из родных мест, измученных голодом и эпидемиями холеры, сыпного и брюшного тифа, испанки, дифтерита, крупозных воспалений, скарлатины и кори, проследовали через Рыбинск в эти годы. Беженцы прибывали в город по железной дороге и речным транспортом по Волге. Всем требовалась квалифицированная медицинская помощь, лечение, баня, дезинфекция, горячая пища и кров. Все эти заботы об эвакуированных людях легли на плечи начальника эвакопункта и его самоотверженных помощников. Кроме того, через Рыбинск провозились большие партии военнопленных и заключенных, что грозило обернуться дополнительными эпидемиологическими проблемами.
У А. Н. Толстого в романе «Хождение по мукам» есть жуткое описание волжской пристани в разгар Гражданской войны: «Один за другим к пристаням подчаливали ободранные и грязные пароходы, с них неслись бредовые крики. Палубы были переполнены беженцами и красноармейцами, – живыми среди трупов и стонущих, бормочущих, беснующихся в бреду сыпнотифозных. Десятки пароходов и буксиров, дожидаясь разгрузки и погрузки, терлись бортами о борта, гудели сипло. Все они прибыли снизу, из Астрахани и Черного Яра. Осыпанные известью санитары бежали на палубы, шагали через лежащих больных, отбирали трупы и сбрасывали их на берег, чтобы очистить место для живых. Порошили известью и лили карболку. Был приказ – складывать трупы на берегу в лимонадные и квасные киоски. От жары трупы начали вздуваться и распирали эти легко сколоченные балаганы…»[13] Речь идет о Царицыне, но и обстановка в Рыбинске и на многочисленных пристанях на Волге и Шексне во время эпидемий сыпняка мало отличалась от описанной в романе[14].
После окончания Гражданской войны Ливанов вернется к частной практике. А к концу 20-х годов перейдет работать в поликлинику имени Семашко. В 1922 году умирает глава семьи – Александр Николаевич Ливанов. Его постоянное присутствие, направляющее и суровое влияние создавали в семье, по свидетельству А. А. Золотарёва, спасительную духовную инерцию, верность обрядам и заветам старины. Похоронили отца Александра в Александровой Пустыни рядом с женой и церковью, где много лет беззаветно служили Богу и людям он и его предки.
В 1918 году в Рыбинске организуется научное общество, которое возглавил философ, писатель и краевед А. А. Золотарёв (1879–1950). Его отца, маститого протоиерея рыбинского Спасо-Преображенского собора Алексея Алексеевича – старшего (1844–1928), и сельского батюшку, отца Александра Ливанова, связывали долгие годы сердечной дружбы. Константин Александрович после своего переезда в Рыбинск был врачом всей семьи Золотарёвых. В этой связи Золотарёв-сын вспоминает, что «всегда охотно звал К. Ал-а к своему отцу и предпочитал его визиты всем другим за душевность этих милых посещений, после которых отец сразу успокаивался и, в свою очередь, пускался в интереснейшие рассказы о прожитых годах…»
С Золотарёвым-младшим у Константина Александровича связаны не только годы самой теплой и проникновенной дружбы. У них была, по словам того же Золотарёва, «общая линия развития и общая судьба». Рыбинское научное общество объединило лучшие силы местной интеллигенции: врачей, учителей, художников, служащих, студентов, учащихся. Под руководством Золотарёва в городе возникли историко-художественный музей, библиотека-читальня им. III Интернационала, государственный архив с коллекцией документов и рукописей по истории края, студия изобразительных искусств, которой руководил художник М. М. Щеглов. Воспитанниками этой студии были знаменитый народный художник Н. А. Соколов (один из тройки Кукрыниксов) и П. Н. Кондратьев – известный живописец и график, ученик К. Малевича, ближайший сподвижник П. Н. Филонова и Даниила Хармса по коллективу «Мастера аналитического искусства».
