Записки доктора (1926 – 1929) - [36]

Переправляюсь на лодке через Волгу. Кроме меня и перевозчика, в лодке – две женщины: пожилая и молодая. Нам пересекает дорогу лодка, у руля и на веслах – два совершенно голых молодца. Пожилая женщина плюнула и, обращаясь к молодой, говорит: «Было бы ружьё, так бы и застрелила эту погань!»

31. VIII

«Доктор нашёл у меня верхушки на лёгких. Пришли к нему наши справиться о моём здоровье, а он и говорит: ‘Не давайте ей есть с вами и пить, чашку, ложку – чтобы всё отдельно было, и в одной комнате не сидите и не спите”. На такое сумление меня навёл, что уж я решила: в могилу надо лечь. От места отказалась – думаю: всё равно уж умирать! А я, сама удивляюсь, – ничего особенного и не чувствовала… А как сказал он так – так и жизни не рада, пропади всё!»

«Страдание в глазах молодых людей является как бы законным достоянием пожилых. Оно-то и служит источником уважения к ним» (А. де Ренье. «Первая страсть»)[84].

«В горбушке стреляет».

«Как есть вся в синяках… Муж дрался и раньше помаленьку, а этта как коршун напал».

1. IX

«Бог совсем на нас, видно, обиделся… Весь хлеб в воде… Да и следует обидеться: сами себе-то надоели, не то что Ему – батюшке! Не только молодые – про них уж говорить не приходится – а старики-то и те обасурманели!»

«Уж я вам потом занесу: сейчас, понимаешь, ни копья денег нету… Вишь како дело случилось: припаяли 7 рублей в месяц алиментов, а я совсем ни при чём… Понимаешь, служил я в кооперации, была у нас тут уборщица, путались с ей многие… А она, понимаешь, меня и припаяй: потому у тех ничего нет, а я один у отца, и хозяйство у нас порядочное. Ну, понимаешь, защитнику отдал 15 рублей, а уж для вас-то ничего и не осталось!»

Крестьянин Мологского уезда страдает коликами в животе и кровавым поносом. Объясняет свою болезнь тем, что вместо хлеба приходится есть месятку[85]. В их деревне и в окрестных таких заболеваний много и по той же причине.

2. IX

«Семь лет живём здесь. В голодное время уехали из Новгородской губернии в Саратовскую. Оттуда уехали из-за голода, пока ехали, полтора месяца ели одну траву. Здесь тоже трудно живется. Отвели нам землю мужики. Обстроились – поставили избу, сарай, лошадь завели, двух коров. Мужики стали завидовать, что живём справно, и всё стращают, что землю отымут… Налогами стали давить – хоть бросай всё и опять уезжай куда ни на есть! Как не работаешь – жить нечем; работаешь, так зависть берёт – зачем лучше нас живёшь! Нечего сказать, дожили до порядочка!»

3. IX

«Чувствую себя много лучше, слава тебе, Господи!.. Только простите, пожалуйста: может, неловко при вас Бога-то поминать? Не знаю, верите ли вы в Бога-то? Как-то всё не осмеливалась спросить вас… Ходила этта к железнодорожному врачу и тоже по привычке нашей глупой сказала к чему-то: ну и слава Богу! А доктор-то словно обиделся и говорит: А при чём тут Бог?” Ничего ему не сказала, а только, каюсь, подумала: если бы ты в Бога-то веровал, тебе же лучше было бы: и человека бы больше пожалел – создание Божие – и, жалеючи, лучше помог бы ему, надеясь не на себя только и на своё лекарство, а и на милость и помощь Божию».

«Из-за голода нервничаю».

5. IX

«Бессонница, сердце болит, нигде места себе не нахожу… По ночам кошмары… Обворовали меня дочиста. Сосед по квартире. И доказательства есть, а заявить боюсь: прирежет ночью ножом, а то и удушит: теперь это зачастую делается».

7. IX

«Пустила ночевать девицу, прохожую из города. А она ночью-то колуном меня и ударила. Метила, видно, в голову, а попала по плечу, переломила руку – две недели на перевязку хожу. Ограбить хотела, да, видно, Господь уберёг!»

Мальчик 9 лет, сын священника. Резко выраженная хорея[86]. Причина: насмешки, травля, побои и озорство товарищей по школе. Учительница не только не останавливает детей, а ещё сама рассказывает детям разные анекдоты про попов. Мальчик, приходя из школы, всё плачет. Несколько дней тому назад учительница вместе с акушеркой написали донос на отца, будто он в проповеди нападал на комсомол. Отца арестовали и посадили в тюрьму.

10. IX

Старик-крестьянин 74 лет. Жалуется на боль в груди: «От расстройства, батюшка доктор, сынка у меня 29 лет этта зарезали, на улице около своего дому; по злобе, свои деревенские: зачем живём справно».

Старуха 60 лет (из Мологского уезда). Страдает одышкой, отеками живота и ног (порок сердца). Зять даром хлеба не даёт. Приходится пестовать ребёнка. Так как руки у старушки плохо действуют, она таскает ребёнка 8 месяцев в зубах (завернёт в одеяльце, зубами держит одеяло, и ребёнок лежит на распухшем животе).

11. IX

«Сейчас о вас разговаривали промеж собой: как вас хватает со всеми нами разговаривать? Здоровую голову нужно иметь, чтобы помнить, как кому потрафить!»

«Доктор говорит: “Поезжай в Рыбинск – там тебя будут лечить жахминым солнцем”».

12. IX

«Нам, инвалидам, ничего ведь не дают. Дают только по фунту хлеба. Сухой-то хлеб жуешь, жуешь… Этта собирались мы на собрание и написали письмо в Москву – ихнему-то царю, Рыкову[87]. Написали: давай хлеба! Чтобы не было таких порядков: одним есть, а другим не есть!»

«Мне ничего не делают: я “их” ругаю, а они только слушают да помалкивают. Плуты, говорю, мошенники, озорники! Долго, говорю, народ-то голодом будете морить?! А они говорят: “А Николай-то много тебе давал?!” При Николае-то, говорю, у всех своё было, голодных-то не было, а теперь вы всех нищими сделали, а накормить-то не можете! Ну не плуты ли вы, не разбойники ли с большой дороги!?»