Записки доктора (1926 – 1929) - [17]

Молитва матери: «Спаси, Господи, от деток – напастей!»

«Сколько больных!? И откуда они берутся?» – «Откуда? А жизнь-то какая – из-за жизни больше и больных!» (в амбулатории).

Мать испытывает большое недоумение и растерянность, что ей говорить дочери 12 лет, которая спрашивает: «Что это, мама, значит – изнасиловать? Что же это – руки и ноги, что ли, ломают или что другое делают?»

7. Х

«Раньше были Мышкинского уезда, Крюковской волости, потом стали Архангельской, а после какой-то другой, а уж теперь пересунули в Рыбинск[51] – совсем с толку сбили! Насилу вас здесь нашла. Все улицы переделали. Какую ни спрошу – никто не знает: таких, говорят, теперь нет! Уж и не рада, что заехала – ступить не знаю где!»

9. Х

«Кабы здорова была – не бросили бы детки! А как не могу ничего делать: поди, матка, по миру! Не нуждаемся!»

12. Х

«Нонче какие мужчины-то – только бы брюхо навязать!»

В деревенской больнице:

– Подходят к моей кровати два фершала. Один и говорит: «Она сейчас умрёт!» А другой сказал: «Конешно! У неё уж лёгкие совсем оторвались!» Услыхала я: так вся и обмерла… Ну, думаю, конец приходит… И взяла меня тут потягота и позевота… Насилу отошла…

Вот ведь какие мошенники: им бы только народ пугать, а их приставили лечить! Ну до смерти и залечивают!..

«Если поешь, сколько захочется – одеться не во что! Мало-мальски оденешься – поесть нечего! Вот так и вертишься!»

16. Х

«Не кормят, не одевают детки… Хотела судиться. А потом уж решила на Господа положиться!.. Его святая воля!.. Значит, Отец Небесный лучше знает, что надо мне: велит терпеть – и буду терпеть!.. Господь наш Иисус Христос сам перенёс великие муки и нам велел терпеть… Значит – воля Божия!

Этта проплакала целый день, а ночью уснула, и приснился мне сон – уж такой хороший, такой приятный, что без слёз и пересказать не могу… Отворяется будто дверь, и входит старичок – такой маленький, седенький, светленький такой… Вошёл в комнату-то – и остановился, и смотрит на меня… А потом усмехнулся таково ласково, подошёл ко мне и протягивает ручку… А в ручке-то у него горбушечка беленького хлебца… Да и говорит: “Это тебе принадлежит, раба Господняя!..” Заплакала тут я и только хотела ручку-то его беленькую да худенькую поцеловать, а он уже и пропал!»

22. Х. Мать

«О чём ты плачешь, Клавдя!?» Клавдя уронила голову на исходящий журнал и тихо плачет, не отвечая на вопрос. Кто-то сказал: «У неё умер сегодня ребёнок!..»

– Ребёнок умер?! Так и слава же, Господи: не ты ли сама желала его смерти? Вот уж ни капельки не трогают меня твои слёзы, и нисколько мне тебя не жаль! Мать плачет о детях, а какая же ты мать – только слово одно, что мать! Родила ребёнка и бросила его, как кошку! Ведь уж ему год исполнился, а ты навестила ли его хоть раз? Взглянула ли хоть в щёлочку на него?.. Ты ни разу не видела своего ребёнка, тебе стыдно было подойти к дому, где он находился… Мало того, тебе ведь передавали слова докторши, что ребёнок твой захворал и положение его тяжёлое, а вчера тебе известно было, что ребёнок умирает… Тебя и это не тронуло!.. Помнишь, сколько раз я говорила тебе: «Клавдя, пойдём вместе, навестим ребёнка… А ты что мне отвечала – помнишь?!.. У тебя был только один ответ: «А ну его! Хоть бы умер поскорей!»

Сначала я тебя жалела, пока не узнала, какая ты дрянь… Ещё можно было понять тебя вначале, когда ты была одна и брошена всеми, даже родной матерью… А потом ведь ты вышла замуж, сама же говорила, что муж твой хороший и ты ему всё рассказала про себя: почему же ты не взяла к себе ребёнка, а так и оставила его в приюте? Почему, наконец, ты не отправила его к своей матери, с которой ты помирилась?! Неужели же она не могла взять его к себе, – уж не потому, что он ребёнок дочери, а хоть ради тех денег, которые шли на ребёнка? Ведь ты на него получала по 12 рублей в месяц! Господи, какой стыд!..

А ведь ты ещё духовного роду, мать твоя дьяконица, и отец твой жив, и живут неплохо. Около церкви родилась, а сердце у тебя каменное… Не верю я твоим слезам и не жалею!.. Ну, вот ребёнок умер – что же ты плачешь!? Радуйся! Ведь ты ждала этого дня, ты думала, что стоит ему исчезнуть и всё будет хорошо, и заживёшь по-новому, будешь счастлива! Не будет тебе покоя!..

Послушай, Клавдя: если ты сама не видела ни разу своего сына и не знаешь, какой он у тебя был – я тебе скажу… Недавно я приходила в приют и видела его. Маленький-маленький, а уж ходит и смеётся, и зубочки у него четыре – беленькие; принесла ему яблоко, взял он его ручонкой и показывает няньке: «мама» говорит. Головка чёрненькая, хорошенький, весь в тебя… Ты не хотела его знать – теперь будешь помнить с моих слов. И никуда не скроешься от него…

Ну а теперь к делу: поди получай скорей деньги. Тебе выдадут 25 рублей на похороны: хоть похорони его как следует!

Клавдя одевается и говорит:

– Япопрошу дочку хозяйки: она сходит и похоронит, сама я не пойду!..

– Что!! И похоронить не хочешь сама? Да что же это такое! Ах ты несчастная!.. В последний раз говорю тебе, Клавдя: если ты сама не оденешь ребёнка и не проводишь его на кладбище – я тебе буду чужая… И не смей ко мне подходить!.. (Разговор между сослуживицами в амбулатории.)