Записки датского посланника при Петре Великом, 1709–1711 - [29]

13-го. Прибыли сюда вышеупомянутые (7 полков): 6 пехотных и 1 драгунский. (Они) принимали участие в Полтавской битве. Полки эти были проведены через город в лагерь и, соединившись там с прочими войсками, (поступили) под команду генерал-майора Брюса. Главное начальствование над (войсками в лагере) и вообще над военными силами в этом краю принадлежит генерал-адмиралу Апраксину.

15-го. Рано утром посетил я адмиралтейц-советника Кикина, остановившегося на царском подворье в Нарве. В тот же день у меня обедали генерал-адмирал, генерал-майор Брюс, Кикин, (оба) коменданта, старший и младший, и несколько человек офицеров.

Здесь на пирах в обычае угощать на славу не только званых гостей, но и слуг их, приводимых ими с собой в большом числе. Если же последних хорошо не примешь и не употчуешь, не накормишь и не напоишь через (край), то (добрый прием), оказанный их господам, идет не в счет. Таким образом в России оправдывается датская пословица, что «пир должна хвалить прислуга».

За этим (моим) обедом у меня украли серебряный нож, что я отмечаю единственно ввиду приводимого ниже примера строгости здешних наказаний, постигающих виновных за малейшие их проступки.

Когда в (Нарвской) крепости генерал-адмирал, обер-комендант или генерал-майор Брюс выходили (из дому), то не только при собственных их караулах (:ибо каждый имеет у дверей караул по меньшей мере из 20 человек:), но и при всех (тех) караулах, мимо которых они проходили, — били в барабаны, — (почесть), оказываемая в Дании только (особам) королевского двора.

17-го. Приехал гонец и привез генерал-адмиралу письмо от царя с тремя печатными экземплярами манифеста, обнародованного королем Польским, для объяснения причин, побуждающих его снова искать польской короны и объявить Швеции войну[92]. Чтобы досадить шведам, царь приказал генерал-адмиралу переслать этот манифест в Выборг шведскому генерал-майору Любекеру[93].

В здешней крепости офицеры караулов, когда вызывают свою команду в ружье, сами отдают честь обнаженным мечом, как кавалерийские офицеры, а не опусканием пики, как то делается в подобных случаях в Дании.

Украденный у меня серебряный нож нашелся у одного из комендантовых слуг. Вора заставили самого принести мне нож обратно и наказали батогами. Комендант прислал его ко мне с двумя профосами, чтобы показать, как окарнали ему спину за таковое воровство, и при этом просил, чтобы я велел его бить еще, сколько пожелаю, хоть до смерти. Но так как ему уже и без того досталось довольно, я не захотел (наказывать его вторично). (Однако) немалого труда стоило мне уговорить профосов не бить его больше; (ибо), по их словам, они получили на то приказание от коменданта.

19-го. Осматривал крепость с плац-майором Грековым. Нарва укреплена так хорошо, что может считаться одной из сильнейших крепостей в Европе. Близ города протекает река (и отделяет его) от Ивангорода. Вокруг (крепости) рвов с водой нет; но те, что просечены в скале, на которой она построена, так глубоки, что без штурмовых лестниц невозможно взобраться на вал, и притом так отвесны, что, по-видимому, в них нельзя спуститься, не сорвавшись (и не разбившись) насмерть или не убившись (до смерти) при прыжке. Парапет крепости (сложен) из больших камней. Крепость снабжена несколькими прекрасными бастионами; имена их были написаны по-латыни на столбах, нарочно для того поставленных шведами[94]. (Впоследствии) те же имена, по приказанию царя, приписаны внизу по-русски.

Один из бастионов, первоначально названный шведами «Honor», переименован царем в Божий Бреж, то есть Божий пролом или (Божья) брешь, так как за несколько дней до штурма он сам собой, без того чтоб по нем был сделан (хотя) один выстрел, рушился до (основания). Чрез это царь получил возможность ускорить приступ, а потому по взятии города, когда он возобновил бастион, (он) назвал его вышеприведенным именем, в воспоминание сей счастливой случайности, посредством (которой) Бог предал город в его (руки). С восточной стороны, по распоряжению царя, действительно была пробита брешь орудиями, расставленными на противоположном берегу реки, ибо городские стены стоят у самой реки, через которую (впоследствии? царем?) был наведен мост. Эту брешь царь тоже велел заделать и соорудил на ее месте великолепные ворота, украшенные его гербом.

На валах в большом множестве виднелись пушки, мортиры, ядра и другие боевые припасы или ammunition, доставшиеся русским при взятии (города). Орудий было более 300, не считая тех, что по взятии (Нарвы) увезены были в Петербург.

Любопытно, что многие 24-фунтовые орудия стояли не на лафетах, а на ранетах, как те (пушки), что употребляются на судах. Ранеты были сделаны исключительно из железа, кроме (одних) колес, которые, впрочем, были так плотно обтянуты железными (шипами), что не уступали в прочности железным.

Укрепления состояли из шести бастионов и нескольких равелинов, вооруженных, в общей сложности, приблизительно 350 орудиями. Бастионы назывались: Honor, Gloria, Fama, Victoria, Fortuna, Triumph.

В тот день через город прошел (еще) полк, участвовавший в Полтавской битве; (бывший) полковник его Фихтенгейм