Записки члена Государственной думы. Воспоминания. 1905-1928 - [71]
Пришлось мне искать другую группу, и князь Путятин записал меня в свою сиятельную группу, там, где «князь и граф», по выражению одной нашей пассажирки.
Благодаря этому неожиданному перемещению, нам удалось выехать на «Оскаре», тогда как сенаторская группа осталась на «Херсоне» ждать следующего парохода.
Неудача князя Путятина в Констанце решила его судьбу: на «Оскаре» комендантом был назначен уже не он, а генерал Томилов[406] – человек очень мягкий и бесхарактерный, находившийся всецело под влиянием своей супруги. Этим и воспользовался князь Путятин, чтобы разделить со слабым комендантом свою минувшую власть. И это ему удалось не только в жизни, на пароходе, но и в лагерях в Салониках.
«Оскар» был маленький, старенький товарный пароходишко, с трудом вместивший в свои два трюма 500 пассажиров. Трюмы были совершенно не приспособлены для людей: просто была приставлена деревянная лесенка и зажжена лампочка – вот и все. Люди размещались на дне трюма прямо вповалку на полу, но и при этом пассажиры должны были брать места с боя, стараясь укрыться от непогоды. Заглянув в трюм, я предпочел остаться на палубе и расположился на скамеечке около спуска в кают-компанию. Сидя на своей лавочке, я заметил, что в кают-компании что-то слишком шумно и весело и что туда беспрестанно что-то носят на подносах. Оказывается, капитан пароходишка, маленький человечек из одесских греков, которому, конечно, импонировали титулы, не только уступил «князю, графу и генералу» свою каюту, но еще считал за честь кормить и поить всю дорогу эту компанию к крайнему удовольствию: трапеза там следовала за трапезой, выпивка за выпивкой. Капитан был в восторге: наконец-то и он среди высшего общества; не беда, что самому приходится ютиться под капитанским мостиком.
Сиятельные чувствовали себя как дома и не стеснялись обращать каюту капитана даже в клозет по мере надобности. Князь Путятин ходил как клюковка.
Когда я увидел, что кают-компания обратилась в какое-то пассажирское отделение для званых, то я попросил капитана приютить у себя и Серафиму Константиновну с ребенком. Капитан охотно разрешил, если позволит место на полу: там помещался уже граф Толстой, и Серафиме Константиновне с ребенком пришлось расположиться с ним рядышком, тогда как на диванах спали мать-комендантша с подругой и великолепный князь Путятин, даже и не подумавший уступить свое место даме с ребенком. Впоследствии от холода и мне пришлось спуститься в эту каюту и спать у лестницы в коридоре на полу. Лучше и не вспоминать об этом спанье! Но нам и здесь завидовали трюмные пассажиры; вероятно, им импонировало «где князь и граф». И понемногу они начали перебираться к нам из трюма, так что последнюю ночь я уже не мог провести даже на своем собачьем месте.
Другие из этой же сиятельной группы распорядились еще проще: они распаковали наши вещи на палубе, легли на них и укрылись нашими одеялами. А наутро очень удивились, что мы недовольны: ведь вы уже позволили нам воспользоваться вашими местами? Ох, эта сиятельная группа!
И как разочарован был капитан, когда после ее отъезда на берег он вошел в свою донельзя запакощенную каюту, не получив даже кивка головы или княжеского «спасибо». И лишь одни пустые бутылки на столе и под столом напоминали ему былое.
При отъезде сиятельная группа учинила с нами окончательное свинство, не поместив нас в первую группу, а лишь во вторую. Между тем у нас на руках был ребенок и дожидаться темной ночи нам совсем было неподходяще. Никакие мои просьбы не помогли: наш генерал был непреклонен. Вполне понятно, с каким чувством ко всей этой компании я съезжал на берег в Салониках. На рейде этой гавани мы простояли четыре дня, якобы по требованию греческих властей. Но скорее, я думаю, что у самих французов ничего не было готово. Пароходы со вшами так опостылели нам за месяц, что мы все рвались на берег, и с жадностью глядели на улицы и дома, и искренно завидовали долетавшим до нас звонкам трамвая.
Мы как во сне проследовали знаменитые Дарданеллы после тихого Мраморного моря, и лишь качка Эгейского моря заставила нас себя почувствовать. Эти последние четыре дня у Салоник, в виду города, особенно нас раздражали: да уж выпустят ли нас когда-нибудь на берег?
Обещания французского консула monsieur Bier были так заманчивы: подумайте, после бани нас повезут на автомобилях в оборудованные французские военные госпитали с прислугой, с готовым столом, с электричеством. Воображение рисовало нам высокие чистые палаты, с табльдотом[407], с выдрессированной прислугой, с прогулками к морю.
Боже, как далека была от всего этого действительность!
Наконец-то бесконечные четыре дня прошли. Чтобы мы не очень тосковали, нас развлекали выдачей нам галет, мыла, кофе, консервов. Запасы все росли, их некуда было убирать.
Пришла наконец и наша вторая очередь. К пароходу был подан плот с буксиром, весь мокрый, неустойчивый. Кое-как перебираемся туда с вещами. Последнее прости морю, «Оскару», доброму капитану, разочаровавшемуся в высшем обществе.
Милый капитан! Не все сиятельные – такие хамы. Есть и лучше.
Салоники
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
Воспоминания В. Н. Минута охватывают период с февраля 1917 по июнь 1922 года. Начало мемуаров автор посвятил первому году советской власти, которую генерал-лейтенант Генштаба не принял и служить которой категорически отказался. Он стремился жить в своей скромной усадьбе, не имея дела с новыми хозяевами страны, однако в марте 1918 года, будучи назначенным на административный пост, был вынужден бежать. Так началось его удивительное путешествие: пешком из Москвы до Варшавы, оттуда через всю Европу в Бретань, морем до Японии, из Японии в Аргентину, затем в Старый Свет, Париж.
В книге впервые в полном объеме публикуются воспоминания флигель-адъютанта императора Николая II А. А. Мордвинова.Первая часть «На военно-придворной службе охватывает период до начала Первой мировой войны и посвящена детству, обучению в кадетском корпусе, истории семьи Мордвиновых, службе в качестве личного адъютанта великого князя Михаила Александровича, а впоследствии Николая II. Особое место в мемуарах отведено его общению с членами императорской семьи в неформальной обстановке, что позволило А. А. Мордвинову искренне полюбить тех, кому он служил верой и правдой с преданностью, сохраненной в его сердце до смерти.Издание расширяет и дополняет круг источников по истории России начала XX века, Дома Романовых, последнего императора Николая II и одной из самых трагических страниц – его отречения и гибели монархии.
Воспоминания генерал-майора М. М. Иванова (1861–1935) открывают картину жизни России после Великих реформ 1860–1870-х годов. Перед читателем предстает жизненный путь «человека из народа», благодаря исключительно своему трудолюбию и упорству достигшего значительных высот на службе и в жизни. Читатель не только следит за перипетиями личной жизни и карьеры автора, но и становится свидетелем событий мирового масштаба: покушения народовольцев на императора Александра II, присутствие русских в Китае в 1890–1900-х, Боксерское восстание, Русско-японская война, обустройство форпоста русского присутствия на Тихом океане — Владивостока, Первая мировая и Гражданская войны… Яркими красками описаны служба автора в Крыму, где ему довелось общаться с семьей выдающегося художника-мариниста И. К. Айвазовского, путь через моря и океаны из Одессы на Дальний Восток и др.
Мемуары пехотного офицера подпоручика Я. Е. Мартышевского – это воспоминания об участии в Первой мировой войне, облаченные в форму художественного произведения. Отправившийся на войну в 1914 году еще совсем юным офицером и прошедший ее до конца, Мартышевский в мельчайших подробностях рассказывает об окопной жизни и эмоциях простых офицеров на полях сражений. Жестокие бои русской и австрийской армий в Галиции, братание солдат, революция, приход к власти большевиков и развал армии – все это и многое другое, пережитое автором книги, воплотилось в его мемуарах.