Записки бизнесюка - [136]

Поэтому оставь, приятель, прекраснодушные мечты об очистительной революции, которая сметёт орду обнаглевших чиновников. Её не будет. Будет перемена декораций, году эдак в 2024-ом. Может, как в 1993-ем, кого-то из Политбюро ненадолго посадят, для спуска пара народного гнева. Но, скорее всего, смена вывесок пройдёт без эксцессов.

Я не зову на баррикады. Мы, бизнесюки, люди мирные, законопослушные. Были бы не мирные — нешто дали бы себя, как скотину, резать и стричь. На самом деле, мы не бараны. Просто понимаем, что на баррикадах ничего не решается. В 99 случаях из 100 сначала побьют, потом посадят. Если же выпадет крохотный шанс совершить переворот-революцию, так не наша это будет революция. Проходили уже. Мы же не политики; у нас мелкий и средний бизнес. Крупное, отлаженное дело можно безболезненно передать наемному управляющему, а самому в политики податься. А наш бизнес — как дитё малое или «тамагочи». За ним ежедневный присмотр нужен. Иначе заболеет и умрёт, а то и вовсе попадёт в плохую компанию. Потому передавать управляющим придётся не бизнес, а как раз завоевания успешной революции. А в политике так: самый лучший управляющий — тот, кого больше всех по телевизору показывают. Или самый горластый из них. Уж они нам науправляют; наворотят! У России здесь большой и очень печальный опыт 1917-го и 1991-го. В обеих революциях бизнесюки играли хоть и не определяющую, но заметную роль. Что мы с тех баррикад получили; к чему пришли? То и получили, что сейчас имеем: внешнее управление и правящий класс новиопов (см. ниже).

Путь революции для бизнесюков заказан; это надо отчетливо понимать. Революция и нестабильность хороши для крупного бизнеса и всяческих проходимцев: состояние можно сделать из воздуха за пару недель. Для мелкого и среднего бизнеса характерен путь эволюции и социальных компромиссов. Отсюда следует, что политические взгляды бизнесюков весьма консервативны. Любая социальная нестабильность нам не выгодна, и для большинства из нас смертельна. Крупный бизнес имеет резервы, мы — нет. Крупняк от социальных катаклизмов потеряет, но, скорее всего, сумеет адаптироваться и выживет, а мы — погибнем. Потому-то мелкий лавочник на самом деле есть опора трона (любого). Господа политики, пользуйтесь этим сокровенным знанием; дарю! Ещё подумайте над тем, что крупный бизнес по природе своей безродный космополит: в производственной цепочке предприятия по всему земному шару. Хоть на «Русал» посмотрите: аж в Африку залез; глинозёмы ему, видите ли, нужны. Мелкий же бизнесюк по природе своей патриот: нам на Африку начхать, а надо, чтобы местный гаишник много не брал.

Расставшись с иллюзиями, перейдём к серьёзному разговору. Начнём, как водится, с анекдота. Разумеется, политического.

Спаситель Отечества

Податель сего — спаситель Отечества.

Мандат.

Года примерно с 1986-го возник на бойком месте — у выхода со станции метро «Арбатская» к Министерству обороны — торговый лоток. Толкают там разные шутливые мандаты и удостоверения, вроде: «Ветеран мафии», «Браток», «Почётный рэкетир СССР», «Заслуженный прихватизатор», «Псих ненормальный», и другие. Тогда эта продукция шла вкупе с матрёшками на Арбате и аналогичным хламом. За 25 лет матрёшки почти исчезли. Да и лоток не раз подвергался гонениям.

Неприлично же: идёт в Минобороны важный мордатый генерал, а ему в нос: «удостоверение Старпера» или «удостоверение (будущего) Генералиссимуса». Или идёт господин полицейский, а ему: «удостоверение Друга ментов» с козлом на обложке. Или: «Не забуду мать родную». Непорядок! Но выжил лоток. И сейчас там стоит, как юродивый на Лобном месте. Выполняет ту же функцию: говорит правду, которую никто не хочет слышать. Не знаю, какой худсовет им надписи составляет, но люди там явно неглупые. Как понимаете, я только более-менее приличное процитировал. Типографское качество, кстати, отменное.

Ассортимент менялся с веяниями времени. Появились: «Почётный террорист»; «удостоверение Друга Путина»; «Я с Путиным в детский садик ходил»; «удостоверение Медведя на воеводстве»; «Почётный модернизатор»; «Выхухоль»; «Нанобухгалтер, выдаю нанозарплату», «Мы из Сколково», и т. д. Одно удостоверение очень понравилось; я его даже купил. Мандат: «Податель сего — спаситель Отечества». Кто бы знал, что шутка станет пророчеством.

А спас я Отечество так. Осенью 2008 года попал я по редакционному заданию на пресс-конференцию тогдашнего министра финансов и вице-премьера правительства Алексея Леонидовича Кудрина в Высшей школе экономики (ВШЕ).[130] Главное здание ВШЕ на Мясницкой пафосное и помпезное, но функционально неудобное. Тесно: пресс-конференции «стоячие»; в режиме табльдота. При показе «прессух» по телевизору видно, что спикеры сидят в президиуме, на сцене, а журналисты, сидя в зале, задают им вопросы. Это норма. Табльдот или «выход к прессе» можно увидеть в репортажах из Госдумы или при освещении серьёзных международных переговоров. Когда два президента стоят за небольшими трибунами и отвечают на вопросы об итогах саммита. Но обычно не видно, что журналисты тоже стоят, например, на лужайке у Белого дома в Вашингтоне. Такова инерция и традиция: табльдот возник первым; на вышеупомянутой лужайке. Сейчас не XIX век, и всегда можно организовать нормальный зал. Но сила традиции велика.