Записка смертника - [63]

Черт, я чувствую себя ужасно, что пишу тебе все это, тебе наверняка больно читать это. Я надеюсь, что ты уже ничего ко мне не чувствуешь также, как и я к тебе. Прости. Не принимай все близко к сердцу. Знай еще раз, что я написала это, чтобы ты знал истину, чтобы ты не думал обо мне плохо, как о какой-то потаскушки, которой под силу менять парней направо и налево. Ты знаешь, что ты был моим первым парнем в жизни, которого, как мне казалось, я любила. Вспоминай обо мне только самое хорошее, если конечно, будешь вспоминать. Возможно, когда-нибудь мы будем снова друзьями, которых ничего не связывало. У нас новая жизнь, и я намерена забыть прошлое и не думать о нем вообще. Я смотрю только в будущее. Несмотря на то, что я фактически отказала тебе в дружбе, я все ровно помогу тебе, если тебе нужна будет помощь. Впрочем, у тебя и так полно помощников.

А, и еще одно, ты прав, у каждого теперь своя жизнь, и это произошло с того самого момента, как ты уехал. Нашей бомбой замедленного действия стала дата семнадцатое февраля. Удивительно, только недавно это поняла. Ты был дорог мне, я любила тебя, но опять-таки только сейчас понимаю, что не так. Наверное, я относилась к тебе больше как к другу, чем как к парню, но пожалуйста, не думай, что я притворялась. Ты знаешь, я никогда никого не обманываю.

Прости, если что не так. Удачи. Пока.

Она стала холодной. Меня это убило. Я не знал, что и думать по этому поводу. Сам факт того, что она отказала мне в дружбе, не давал мне найти места. Слова Шекспира идеально описывали итог наших отношений. «Все влюбленные клянутся исполнить больше, чем могут, и не исполняют даже то, что им под силу». Зачем, она дала глупое обещание любить меня, когда ей даже не под силу сохранить дружбу между нами? А если, она это сделала только для того, чтобы навсегда забыть меня? Тогда, у меня есть шанс вернуть ее. Хотя, это глупо, потому что я не знаю, что произошло с нами за прошлые пять месяцев. Может быть, я обидел ее, а может быть, она изменила мне с Явали, после чего я поставил крест на наших отношениях? Все возможно.

С одной стороны, намного легче написать бранное слово на листе бумаге, чем сказать его в лицо человека.

Как же мне плохо, слезы горя снова пытаются пролиться. Надо взять платок.

Глава XIII.

В жалких попытках я пытался вспомнить пять месяцев жизни, которые просто исчезли из моей памяти. Пока, мне удалось вспомнить несчастное количество фрагментов, но главного я так и не мог вспомнить. Доктор Майлз говорит, что это нормально. Мне нужно еще время. Хотя, мне кажется, что у меня времени нет. Мои мысли прервал звук открывающейся двери, за которой показалась секретарша Доктора Майлза. Надо было отметить ее ультракороткую юбку, приличный слой макияжа, а также мозг размером с грецкий орех.

— Майкл, — ее голос походил на голос потаскушки, способной переспать с любым человеком, имевший в наличии толстый кошелек. — Тебе звонит дядя Таос. Ему сказать, что ты занят? Или, ну я не знаю там. Сам тогда придумай ответ.

— Давай телефон, — она подошла ко мне, а затем аккуратно в руки дала телефон, ведь по-другому нельзя было, из-за ее очень длинных, накладных ногтей.

— Майк, дружище. Ну, как ты? Как прогресс?

— Подожди Таос. Я принесу телефон, — мой голос звучал сухо.

— Хорошо, смотри только не забудь, а то мне должны позвонить, — развернувшись, она пошла к выходу, по пути раскачивая задницей, от которой даже я не мог отвести глаза.

— Я снова здесь. Таос, прогресс идет хорошо.

— Майк, Доктор Майлз говорит, что он не наблюдает улучшений. Ты остаешься в таком же состоянии, в каком пришел к нему.

— Таос, поверь мне. У меня есть прогресс. Честно.

— Хорошо, это твои дела, главное, чтобы ты вылечился. Парень, если ты говоришь, что есть прогресс, значит, он есть. Майк, я надеюсь, что ты не забыл про наш отъезд в Калгари? У нас есть одна ночь, чтобы добраться до него.

— Нет, не забыл. Но, мы же, ночью уезжаем?

— Да.

— Значит, у меня есть еще куча времени. Я не смогу посещать сеансы до начала сентября. Ты знаешь, как это важно для меня. Поэтому, вместо двух часов сеанса, я взял шесть часов.

— Парень, это слишком много.

— Это не много, это нормально.

— Ха-ха. Майк, в общем, мне надо бежать, но ты не забывай, что ближе к семи вечера, ты должен быть дома.

— Хорошо. Я буду дома примерно к семи часам. Ну, все, мне пора, доктор скоро придет.

— Хорошо. Пока.

— А, стой.

— Да, что-то еще?

— Ты не знаешь, Джейн, и мама с нами поедут?

— Да, только не в одной машине, а на самолете полетят. Кстати, твоя мама не отпустила тебя с нами, поэтому ты полетишь с ними.

— Стоп, как так? Я не хочу лететь с ними! Это будет ужасно.

— Прости парень. Твоя мама сказала, что отпустит тебя только через свой труп. Я не хотел перед великим Калгарийским родео оказаться в госпитале с многочисленными переломами.

— Черт, это плохо.

— По окончанию «Стампида», вы полетите в Анкоридж, ведь у Стивена скоро день рождения.

— Черт, я забыл про его день рождения. Черт, черт, черт.

— Не переживай, в Калгари присмотрим что-нибудь.

— Ух, спасибо Таос. Честное, доброе, спасибо. Ты меня за все это время столько раз выручал. Чтобы я делал без тебя?