Четверг, 20-ое августа
Эбби припарковалась в конце подъездной дороги и провела руками по лицу. Боже, она так устала играть убитую горем жену. Сколько еще придется притворяться? Прошедшая неделя казалась бесконечной. Зажигать фальшивый огонек надежды в глазах каждый раз, как звенел колокольчик на двери галереи. Бормотать «я верю в это» всякий раз, как кто-нибудь заверял, что ее пропавший муж скоро вернется домой. Терпеть постоянные, исполненные мукой взгляды Зака «я здесь, рядом с тобой».
Полиция быстро обнаружила, что ее пропавший муж арендовал для любовницы дом недалеко от города, которая — как кстати! — тоже исчезла. Быстрая проверка общих банковских счетов показала, что за прошлый месяц Грегори снял по частям почти десять тысяч долларов. Это Эбби придумала и попросила Дину начирикать на ушко Грегори. Дина предупредила Грегори, что он не сможет позволить запустить руку в состояние жены прямо после убийства. Лучше сделать это заранее, чтобы было, на что пошиковать на время похорон. Пропавший муж, деньги и любовница. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять — Грегори сбежал. Только как плохо, что все активы в совместной собственности, и брошенная жена может использовать их по своему усмотрению. К тому же, благодаря заначке Дины у нее сохранилось еще десять тысяч наличкой.
Эбби взяла груду почты с пассажирского сиденья и вышла из машины. Обходя автомобиль, она быстренько пролистала счета, рекламные листовки и письма сочувствующих. Незнакомая почтовая марка привлекла ее внимание. Франция? Разве у нее есть знакомые во Франции? Увидев почерк на конверте, она замерла. Этого не может быть. Это невозможно.
Дрожащими руками Эбби открыла конверт. В поспешности она разорвала его слишком сильно, и содержимое полетело вниз. Открытка прилипла к земле.
— Нет! — закричала Эбби. — Нет!
Обнимая себя, Дина стояла у кромки воды, дрожа под прохладным ночным бризом Средиземноморья. Позади нее, в темноте мерцали огни Французской Ривьеры, почти точно также как на открытке… открытке, которая теперь пришла Эбби.
Дина почувствовала, как острые края брелоков впиваются в ладонь, и посмотрела на браслет в руке. Даже нырнув в океан, чтобы обдурить Эбби, Дина продолжала сжимать его. Она сжимала его, думая, что отошлет обратно Эбби как доказательство, что она все еще жива. Но затем Дина решила, что открытки будет достаточно… открытки, которую они выбрали вместе, когда впервые набросали свой план, когда Дина все еще думала — с трепетной надеждой! — что Эбби и ее обещания настоящие.
Дина перебрала брелоки на браслете и остановилась на маяке. Она вспомнила свой последний вечер с Эбби, как они сидели в тени маяка, опустив ноги в воду прибоя, а их одежда валялась по скалам и кустарникам. Эбби спросила — так небрежно! — как хорошо Дина умеет плавать. И привыкшая ко лжи и обману Дина чуть не купилась. Правда почти была на ее устах, она уже приготовилась признаться, что в школе была капитаном команды плавания. Но вместо этих слов она произнесла: «Я? Плаваю как топор. Никто меня не учил».
Дина пыталась смотреть сквозь пальцы, говорила себе, что слишком подозрительна. И все же… Запасной план никогда не помешает.
Она позволила брелоку с маяком скользнуть между пальцев. В ту ночь он стал ее талисманом, когда на океан наплыл неожиданный туман. Луч маяка указал ей путь к берегу. Прежде, чем покинуть город, она вернулась к маяку в последний раз и оставила кое-что для Эбби. На открытке она чирканула лишь одну строку, приказывая Эбби искать дальнейшую «корреспонденцию» в «месте с брелока». На том самом месте, где она обманула свою возлюбленную, Эбби найдет детализированные инструкции искупления и узнает, какую именно сумму должна заплатить. Требование было справедливым. Дина не желала обанкротить Эбби, только больно кольнуть. За каждый поступок платится своя цена. Дина знала это, и теперь Эбби тоже.
Дина распахнула ладонь и уронила браслет в воду. Развернулась и пошла в сторону отеля.
