Запас прочности - [30]
— Стоп дизель!
К счастью, никто не пострадал. Это взорвалась мина в трале одного из тральщиков. Перебитый трал сменили, и мы снова двинулись в путь.
Спускаюсь вниз. Небо в просвете рубочного люка начинает сереть. Скоро рассвет. Сверху приказывают остановить дизеля. С мостика все спускаются в центральный пост. Командир задраивает люк, приказывает погружаться для дифферентовки. Вначале все идет нормально. Слежу по приборам, принимаю воду в уравнительную, перекачиваю. Но чувствую в поведении лодки что-то необычное. Никак не держится на ровном киле. «Блуждающие пузыри воздуха в топливных цистернах» — обжигает догадка. В топливных цистернах соляр по мере его расходования замещается водой. У нас же, видно, проник туда воздух. Докладываю командиру, прошу разрешения всплыть в позиционное положение.
— Только быстро. Рассвет уже!
Продуваем среднюю. Мы с командиром выскакиваем на мокрый мостик. Сбрасываю ботинки, бегу к люку в палубе над клапаном добавочной вентиляции одной из цистерн левого борта. Волна небольшая, балла три, но все равно перекатывается через низкую палубу. Вода ужасно холодная, и, когда меня в надстройке чуть не с головой накрывает волной, хочется кричать. Открываю клапан. Воздуха почти нет. Закрываю вентиль, заматываю его проволокой. Перехожу на правый борт. Здесь тоже воздуха нет. Но из третьей цистерны воздух вырывается с шумом. Держу клапан открытым минуту, другую. Командир нетерпеливо спрашивает:
— Ну как там?
— Уже кубометра полтора вышло.
— Давай-ка скорей!
У меня уже зуб на зуб не попадает, а воздух все выходит и выходит. Наконец из клапана показался соляр. Проверяю другие цистерны. Там воздуха больше нет. С трудом заматываю последний клапан скользкой проволокой, задраиваю ключом лючок. Бегу к скобтрапу, а руки, измазанные соляром, скользят по поручням. Василий Андрианович хватает меня за шиворот и помогает взобраться на мостик, бормоча извинения за такой необычный способ помощи, и мы оба ныряем в люк.
— Открыть вентиляцию средней! — командую посиневшими губами.
Подводная лодка с легким вздохом облегчения погружается под перископ. Остальная часть дифферентовки не заняла и десяти минут. После этого плавно ложимся на грунт. В дизельном отсеке на меня льют теплую воду, я моюсь с мылом, переодеваюсь во все сухое. Кок кормит горячими щами, а лекпом Г. Я. Кузнецов потчует какой-то обжигающей настойкой. После этого я совсем согрелся. Все ложатся отдыхать на час-полтора. В 6.00 нас поднимает команда «По местам стоять к всплытию с грунта силами очередной вахты». Иду в центральный пост. Вахтенным механиком стоит старшина группы трюмных мичман И. А. Казаков. Действует он уверенно, четко подает команды своим подчиненным. Я не вмешиваюсь в его распоряжения. Подводная лодка плавно отрывается от грунта и на глубине 40 метров берет курс на остров Гогланд.
В 18.45 три мощных взрыва подбросили подводную лодку. Я стремглав бросаюсь в центральный пост. Успеваю вовремя, чтобы заполнением цистерны быстрого погружения загнать подводную лодку под воду, когда глубиномер показывал всего лишь 3 метра. Лодка тяжело легла на песчаный грунт на глубине 47 метров. Под ногами хрустят осколки стекла; от взрывов полопались плафоны и лампочки. Вместе с мичманом Казаковым проверяем забортные отверстия. Кажется, все в порядке, если не считать, что от сотрясения самопроизвольно открылся клапан точного заполнения уравнительной цистерны. Закрываем его.
Командир приказывает гидроакустикам прослушать горизонт. Старшина 2-й статьи Семин докладывает, что аппаратура не работает. Это уж совсем неприятно. К тому же обнаружилось, что не включается трюмно-дифферентовочная помпа. У нее поврежден пусковой автоматический замыкатель (ПАЗ, как мы его называем).
— Малахова немедленно в центральный пост! — приказываю я.
Командир второго отсека тотчас прибегает и докладывает по всей форме:
— Старшина второй статьи Малахов по вашему приказанию прибыл!
— В боевой обстановке можно короче, — перебиваю я его. — Немедленно принимайтесь за ПАЗ.
Вражеский самолет обнаружил нас, когда мы подвсплыли под перископ, чтобы определиться по Верхнему Гогландскому маяку. Боцман не удержал лодку на перископной глубине, и рубка показалась над поверхностью моря. Этим и воспользовались фашистские летчики.
Мало того, что они довольно точно сбросили бомбы. Теперь они могут вызвать сюда и вражеские катера, а мы не имеем возможности уклониться от них — вышла из строя шумопеленгаторная аппаратура. Вот к чему приводит ошибка одного члена экипажа!
На помощь Семину старшина радистов главстаршина А. С. Ермолаев направил командира отделения радистов Г. М. Метревели. К счастью, им удалось быстро найти неисправность и устранить ее.
— Шумопеленгатор работает! — поступил доклад в центральный пост.
И сразу же новый доклад:
— Слышно приближение двух катеров.
Тураев волнуется. Я понимаю его: в самом начале похода такие неприятности!
Малахов разобрал ПАЗ. Оказывается, поломался храповичок, включающий сопротивление. Велю снять эту деталь с одной из циркуляционных помп охлаждения дизелей и поставить сюда. Через десять минут трюмно-дифферентовочная помпа заработала. Мотористы вручную выпиливают храповичок, чтобы поставить его на место снятого.
В книге рассказывается об оренбургском периоде жизни первого космонавта Земли, Героя Советского Союза Ю. А. Гагарина, о его курсантских годах, о дружеских связях с оренбуржцами и встречах в городе, «давшем ему крылья». Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Автор этой книги — известный советский военачальник, прошедший большой боевой путь. В годы Великой Отечественной войны В. И. Казаков командовал артиллерией корпуса, армии, фронта. В своих воспоминаниях он делится с читателем впечатлениями о битвах под Москвой и на Волге. С любовью пишет о боевых друзьях — генералах и офицерах, о мужестве солдат. Больше всего в книге рассказывается об артиллерии, которой В. И. Казаков посвятил десятки лет своей жизни Книга рассчитана на широкие массы читателей.
Иван Васильевич Болдин прошел в рядах Советской Армии путь от солдата до генерала, участвовал в первой империалистической, гражданской и Великой Отечественной войнах. Большую часть своей книги «Страницы жизни» автор посвятил воспоминаниям о событиях Великой Отечественной войны, которая застала его на западной границе нашей Родины. Сорок пять дней провел генерал Болдин во вражеском тылу. Собранные им отряды советских войск храбро дрались и в конце концов прорвались к своим. В дальнейшем, командуя 50-й армией, автор участвовал в героической обороне Тулы, в освобождении Калуги, Могилева и многих других советских городов и сел. И.
От «мальчика» на побегушках до депутата Верховного Совета СССР... От рядового пулеметчика до командующего войсками военного округа... Воспоминания человека, прошедшего такой жизненный путь, не могут не привлечь внимания читателя. Генерал армии А. Т. Стученко рассказывает о целом поколении советских людей, о трудной и завидной судьбе ветеранов нашей армии, которые под руководством В. И. Ленина. Коммунистической партии сражались в гражданскую войну, строили и укрепляли Вооруженные Силы Страны Советов, в сорок первом грудью встретили фашистские орды, дрались за каждую пядь родной земли и добились победы.
На западных рубежах Отчизны застала война майора Н. Н. Beликолепова, влюбленного в свое дело командира-артиллериста. Ко дню великой Победы генерал-майор артиллерии Н. Н. Великолепов пришел во главе артиллерийской дивизии прорыва. Он участвовал в битве под Москвой, освобождении Смоленщины и Белоруссии, в боях на землях Польши, Венгрии, Австрии. Его память сохранила сотни героических подвигов, совершенных артиллеристами, которым и посвящается эта книга, рассчитанная на массового читателя.