Запас прочности - [11]
Красивое чернобровое лицо Лисина смягчается. Он направляется во второй отсек допивать свой чай. И уже занеся ногу через комингс — высокий порог люка, — говорит Хрусталеву:
— Больше с маневром уклонения не опаздывать. Не то намотаем минреп на винт и — будь здоров, поминай как звали молодых покойников!
— Так точно, товарищ командир! — не совсем впопад откликается штурман. — Больше не зазеваюсь.
— И передайте по отсекам: докладывать четко и коротко — «Мина слева» или «Мина справа», больше ни слова. Ясно?
— Ясно, товарищ командир!
Рукавом кителя Хрусталев вытирает вспотевший лоб. Склоняется над своим столиком, чтобы отметить на карте место встречи с миной.
И словно для тренировки штурмана, снова минреп скользит по обшивке корабля.
— Мина слева! — докладывают из первого отсека.
Теперь Хрусталев энергичен и точен. Команда рулевому. Команда электрикам, чтобы уменьшили ход. Маневр производится четко, как на учении. Хрусталев веселеет. От былой растерянности и следа не осталось.
— Добро! — коротко хвалит вернувшийся командир.
Спокойное житье кончилось. Акустик то и дело докладывает о шумах. На поверхности моря снуют вражеские корабли. Вот опять Лямин сообщает о шуме винтов. Командир наклоняется над картой, вместе со штурманом уточняет пеленги. Приказывает рулевому медленно склоняться вправо, чтобы привести шум винтов за корму. Ушли…
Наверху ночь. Пора всплыть для зарядки аккумуляторной батареи и вентилирования отсеков. Командир велит гидроакустику внимательно прослушать горизонт. И лишь удостоверившись, что опасности нет, приказывает подвсплыть под перископ.
— Пойдем, Василий Семенович, посидим в боевой рубке, пусть глаза привыкнут к темноте, — предложил комиссару Лисин.
Я вызываю своего помощника Брянского в центральный пост: пусть потренируется в действиях при всплытии и зарядке.
Продуваем балласт. Лодка всплывает в позиционное положение: на поверхности только боевая рубка да самая верхняя часть легкого корпуса. Из такого положения мы можем очень быстро уйти под воду. Начинаем зарядку аккумуляторов. Вентиляторы нагнетают в отсеки свежий воздух.
На мостике командир, вахтенный офицер и два наблюдателя. Комиссар пошел в радиорубку принимать сводку Совинформбюро.
У пульта управления Брянский. Распоряжается еще не совсем уверенно, иногда приходится поправлять. Но для новичка все же хорошо.
Прошли надводным ходом сорок минут. Но что это? С мостика горохом посыпались люди. Оглушительно воет ревун. Срочное погружение! Смотрю, побледнел мой Брянский. Он впервые в такой перепалке. Легонько отстраняю его от раструба переговорных труб, сам подаю команды. Пусть Осип успокоится. Заодно посмотрит, как нужно поступать в подобных обстоятельствах.
Командир спустился последним. Приказал записать в вахтенный журнал: «Произвели срочное погружение от корабля, обнаруженного по пеленгу 120 градусов».
Из гидроакустической рубки сообщают: приближается шум винтов быстроходного катера.
— Держать глубину шестьдесят метров, — приказывает командир боцману. А штурмана просит определить ближайший курс на минное заграждение.
Хрусталев удивленно смотрит на командира, потом на карту. Лисин поясняет:
— Там для нас безопаснее.
Понятен расчет командира: на минное поле фашистов не заманишь. Штурман называет курс. Команда рулевому. Скоро Лямин докладывает: катер застопорил ход.
— Прислушивается, а на минное поле носа не кажет.
Винты катера снова забуровили воду, но к нам они не приближаются: противник мечется у кромки минного поля. Гулко ухнули два взрыва за кормой. Довольно близко. Но из отсеков доносят: повреждений нет.
— Как самочувствие, стармех? — спрашивает меня Гусев.
— Я в Ленинграде не любил бомбежек, в море тоже почему-то не люблю.
— Остришь?
— А вы ждали, я скажу, что не боюсь бомбежек?
Командир морщится:
— Не время, товарищи, спорить на эту тему. Все мы не любим бомбежек.
Больше часа идем по минному полю. Как ни странно, здесь мы ни разу не наткнулись на минреп. И впрямь, на минном поле спокойнее.
В 11.43 снова раздались два взрыва по корме. Значит, опять над нами вражеские корабли. Взрывы далеко. Похоже, фашистский дозор нас не нащупал.
С разрешения командира обхожу отсеки. Лодка заметно отяжелела. Ищу причину. В дизельном отсеке пропускает правый газоотводной клапан. Струйка тоненькая-тоненькая. Приказываю замерить скорость поступления воды. Всего полтора литра в минуту. Пустяки. Но в час это уже 90 литров, а за двадцать часов, что мы идем под водой, натекло две тонны. Вот почему подводная лодка идет с заметным дифферентом на корму. Это затрудняет управление кораблем, но ничего не поделаешь. Пускать помпу нельзя: враг услышит шум. Подождем еще часа полтора.
Снова вечер. Я на своем боевом посту. Слипаются глаза. Стараюсь больше двигаться. Мало помогает. Чуть остановлюсь, засыпаю стоя. Очнулся — и не сразу понял, где нахожусь. Оказывается, стою под рубочным люком, ухватившись обеими руками за поручни трапа. Как я тут очутился? Вижу, что и Сергей Прокофьевич безуспешно борется с дремотой. Сидит на парусиновой разножке и клонится набок, вот-вот упадет. Нет, так мы не выдержим. Ведь идти нам еще двое суток.
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
Автор этой книги — известный советский военачальник, прошедший большой боевой путь. В годы Великой Отечественной войны В. И. Казаков командовал артиллерией корпуса, армии, фронта. В своих воспоминаниях он делится с читателем впечатлениями о битвах под Москвой и на Волге. С любовью пишет о боевых друзьях — генералах и офицерах, о мужестве солдат. Больше всего в книге рассказывается об артиллерии, которой В. И. Казаков посвятил десятки лет своей жизни Книга рассчитана на широкие массы читателей.
От «мальчика» на побегушках до депутата Верховного Совета СССР... От рядового пулеметчика до командующего войсками военного округа... Воспоминания человека, прошедшего такой жизненный путь, не могут не привлечь внимания читателя. Генерал армии А. Т. Стученко рассказывает о целом поколении советских людей, о трудной и завидной судьбе ветеранов нашей армии, которые под руководством В. И. Ленина. Коммунистической партии сражались в гражданскую войну, строили и укрепляли Вооруженные Силы Страны Советов, в сорок первом грудью встретили фашистские орды, дрались за каждую пядь родной земли и добились победы.
Иван Васильевич Болдин прошел в рядах Советской Армии путь от солдата до генерала, участвовал в первой империалистической, гражданской и Великой Отечественной войнах. Большую часть своей книги «Страницы жизни» автор посвятил воспоминаниям о событиях Великой Отечественной войны, которая застала его на западной границе нашей Родины. Сорок пять дней провел генерал Болдин во вражеском тылу. Собранные им отряды советских войск храбро дрались и в конце концов прорвались к своим. В дальнейшем, командуя 50-й армией, автор участвовал в героической обороне Тулы, в освобождении Калуги, Могилева и многих других советских городов и сел. И.
На западных рубежах Отчизны застала война майора Н. Н. Beликолепова, влюбленного в свое дело командира-артиллериста. Ко дню великой Победы генерал-майор артиллерии Н. Н. Великолепов пришел во главе артиллерийской дивизии прорыва. Он участвовал в битве под Москвой, освобождении Смоленщины и Белоруссии, в боях на землях Польши, Венгрии, Австрии. Его память сохранила сотни героических подвигов, совершенных артиллеристами, которым и посвящается эта книга, рассчитанная на массового читателя.