Запахи чужих домов - [10]

Мы смеемся над чересчур практичными родителями Дамплинг, и мне от этого становится так тепло внутри, пока я не вспоминаю о своей семье, от которой, как от подгоревшего тоста, тянет чем-то темным и дымным. Интересно, можно ли навсегда забыть, откуда ты?

— Хочешь, зайду с тобой в Sno-Go? — спрашивает Дамплинг.

— Нет, ты не обязана. Я же знаю, что ты терпеть не можешь весь этот дым.

Она близко-близко наклоняется ко мне.

— Пожалуйста, не отправляй меня домой. Я с ума сойду от Лилии и Банни с их телевизором. Они даже не смотрят передачи, а просто ждут, когда начнется реклама, и включают громкость на полную.

Выставить все таком свете, будто я делаю ей одолжение, — это в стиле Дамплинг.

— Ладно, если это так важно для тебя, — отвечаю я. По правде говоря, Sno-Go не самое любимое мое место, ведь именно там отец вышел из себя и стал палить из ружья по двери туалета. Из-за этого он оказался за решеткой. Никто не пострадал; отец просто заявился в бар уже пьяным и решил немного подремонтировать туалет с помощью ружья. И вот теперь он в тюрьме за «преступную неосторожность», а я с переменным успехом могу спать по ночам, пока отец Дамплинг запирает входную дверь на засов.

Еще только четыре часа дня, а в Sno-Go полно народу. Я втайне любуюсь тем, как сигаретный дым клубами вырывается наружу и смешивается с ледяным туманом. Когда мы заходим внутрь, долю секунды, пока не рассеивается пар, непонятно, что это мы. Потом все видят нас. Раздается пронзительный свист, слышен смех. Родители Дамплинг никогда не ходят в бар, а моя мама бывает здесь каждый божий день в компании своих голосистых подружек-сестер.

— Это тебе от Джорджа, — говорю я маме, когда нам удается проложить себе путь до места, где она сидит с Полой и Аннет. — Может, дашь нам с Дамплинг хоть пару долларов, и мы сходим в Dairy Queen?

Мама выхватывает купюру у меня из рук, и я понимаю, что больше ее не увижу.

Но я специально произнесла свою просьбу достаточно громко, чтобы ее услышала Пола.

— Стой, я вас угощу, — как по заказу говорит она, вынимая свой расшитый бисером кошелек. Когда Пола выпьет пару-тройку рюмок, она становится очень щедрой, наверное, у нее было не самое плохое детство.

Я обещаю себе никогда не притрагиваться к выпивке и молю Бога, чтобы хоть здесь я не облажалась.

— Спасибо, Пола, — говорю я, когда она протягивает мне пачку затасканных банкнот и кое-как целует в щеку, обдавая меня едким запахом.

За барной стойкой стоит Ник, который подзывает нас к себе. Мама недолго встречалась с Ником, когда папу посадили. Мне он нравился больше остальных. Хоть Ник и бармен, он никогда не приходил домой пьяным. А еще у него красивые зубы, какие нечасто увидишь.

— Девчонки, хотите билетик, чтобы поучаствовать в The Ice Classic? Можете выиграть не одну тысячу.

The Ice Classic проводится уже почти сто лет. Заплатив доллар за билет, люди пытаются угадать, когда вскроется река, и если они оказываются правы, то получают кучу денег. В прошлом году это была какая-то безумная сумма вроде десяти тысяч долларов. Посреди замерзшей реки устанавливают треногу, от которой тянется проволока к часам. Они останавливаются, как только трогается лед. Побеждает тот, чья версия была ближе всего к истине с точностью до минуты. Сложно представить, что река когда-то оттает, сейчас за окном минус сорок. Но с наступлением весны все происходит очень быстро, будто налетает банда грабителей. Я каждый год вздрагиваю, когда слышу, как со звуком, похожим на выстрел, трескается лед.

— Ну же, девчонки, всего один доллар. Вы можете навсегда изменить свою жизнь. От одного бакса с вас не убудет.

— Но тогда мы не сможем сходить в Dairy Queen, — шепчет Дамплинг.

— Нет, если мы оставим здесь каждая по доллару, мы просто возьмем мороженое не в рожке, а в розетке.

Дамплинг глубоко задумывается. Она обожает рожки с вишневым вкусом.

— Мне кажется, это невозможно, — говорит она. — Ну как можно угадать с точностью до минуты?

В моей голове все еще звучит голос Танцующего Психа. Четыре, пять, десять, тридцать семь…

— Ник, один билет, пожалуйста, — слышу я свой голос. Беру бумажку и заполняю в ней пропуски. Четвертого мая в 10:37.

Мы снова выходим на холод, и даже если Дамплинг не поняла, что я только что сделала, вопросов не задает. Да я и сама не поняла, что сделала.

— Дамплинг, а о чем ты думаешь, когда Танцующий Псих спрашивает тебя, где ты сегодня не облажалась?

— Прямо сейчас я бы сказала, что, в отличие от тебя, не облажалась в том, чтобы съесть вишневый рожок.

Глава третья. Балерина-рыболов. Элис

— Солнце, Солнце, где живешь ты?

Где живешь ты летом?

— На вершине мира летом проживаю,

На вершине мира летом я живу.

Нэнси Уайт Карлстром[12]

В ожидании папы, который ушел в город закончить какие-то последние приготовления, я сижу в лодке и читаю полицейскую хронику в старых выпусках местной газеты. Это интереснее, чем комиксы. Вот, например:

Сводка полиции от 28 июня 1970 года, 12:15. В полицию поступило сообщение о том, что мужчина избивает ребенка по адресу Мэрин-уэй, 200. Однако, когда полицейские прибыли на место, выяснилось, что мужчина и ребенок собирали одуванчики возле дома.