Запах Вереска - [262]

— Почему? — а вот всхлип явно будет перебором, — почему вы забрали меня?

— Я потерял в этой войне Ивона, — не в состоянии оторвать взгляд от печальных серо-голубых глаз, заторможено пробормотал Свилион, — Я не уберег его, но чувствую ответственность за его наследие — тебя. Мы станем твоей семьей и никому не позволим обидеть тебя.

— Я… я должен подумать, — отведя глаза и нервно ломая пальцы, тихо произнес Салливан, — пожалуйста… Все слишком резко навалилось. Я… я не знаю, что делать…

— Подумай, дитя, — ласково погладив светлую макушку, ответил магистр, — этот замок — твой дом. Погуляй, если хочешь, и подумай.

Нежная улыбка сползла с лица старого вампира, когда за Аланом закрылись двери. Он откинулся в своем кресле и, не оборачиваясь, задумчиво спросил:

— Что скажешь, Рид?

— Он не поверит, — мрачно произнес Ридэус.

— Он УЖЕ поверил, — хмыкнул Свилион, — и он останется здесь. Ты ведь прочел его и видел его шок. А сила? Ты видел, как она клубится в нем?

— Да, милорд, — задумчиво ответил вампир, — она странная, не похожая на то, что нес в себе Ивон. Но покорится ли нам мальчишка? Не побежит ли за черным альфой? Я многое слышал об этих двоих.

— Вскоре он возненавидит Валгири настолько, что принесет нам голову этого безродного пса на золотом блюдечке. А ведь мальчишка так похож на Ивона.

Рид молчал и мрачнел еще больше. Потому, что если Алан Салливан во всем был похож на Ивона, то и слабость у них окажется одна и та же. Следовало бы не спускать глаз с мальчишки…

— Клыкастый недомерок, — презрительно процедил Алан и скрылся за колоннами от мимо прошедших вампиров.

Ложь, ложь, ложь… Бесконечная ложь, которую весьма мило и заботливо скормила ему эта тварь. Смрадная, от которой он задыхался все это время. Он чувствовал ее запах, видел их гнилое нутро и знал, что это только начало. Свилион никогда не отпустит его. Алан знал, почему он нужен им сейчас, когда укус начал менять его. Он чувствовал, как течет в жилах огненная кровь, как бьется собственное сердце в такт с диким воем голосов в голове. Они кричали, звали его и не желали смолкать. Они тянули его за собой и заставляли звереть. Он никогда никого не жаждал убить. Он не забирал чужие жизни, но сейчас он с удовольствием вырвал бы кишки всем тем, кто обитал в этой дыре. Он порвет их на куски. За каждый лживый звук, который издают их поганые рты. За каждый взгляд, за каждый вздох, за каждую слезу его волка, которым пропитаны их воспоминания.

Ему не нужна правда, преподнесенная на блюдечке. От нее смердит так сильно, что запах гнилых трупов меркнет по сравнению с этим. Он найдет свою собственную, ту, что хранит искореженная память. Ту, где он словно наяву слышит отчаянную мольбу и обреченный шепот. Он доберется до нее, и тогда эти твари пожалеют, что посмели взглянуть на его любовь…

Много веков назад…

Господь мне говорил,

Как я постыден был.

И кем я стал.

И что создал.

Мне дьявол говорил,

Что невиновен был.

Я это знал.

Я сам им стал.

Непрощённый, я здесь один.

Не герой я, но дух горит в груди.

Где здесь правда сам я не найду

Стою я в грешном раю, и в праведном аду.

Стою я в грешном раю, и в праведном,

В праведном аду.

Five finger death punch — «Wrong Side Of Heaven»

Много веков назад, когда на Земле царил мрак и хаос, те угольки Жизни, которые все еще тлели под гнетом Смерти, взмолились о помощи. И великие Небесные услышали. Они опустились в наш мир и, увидев последние искорки в его угасающем сердце, попытались спасти. Они начали долгую кровопролитную войну против монстров, населяющих Землю. В ходе нее Небесные одержали победу и заперли чудовищ на дне Бездны. Они принесли жизнь в наш мир и возродили его. Населив самыми разными существами и любя их поровну. Они подарили им часть своих знаний и разделили в них Добро и Зло. Они хотели, чтобы их возлюбленные дети творили свои судьбы и знали меру во всем. Для этого они написали Кодекс и отдали его на хранение преданным жрецам.

Шли годы, и мир менялся, а вместе с ним менялись легенды, герои и старые боги. На смену им пришли новые. Новое время начало диктовать свои правила, и история изменилась. Неизменным остался только Кодекс, который был так же священен, как и в былые времена. Не изменились, пожалуй, и легенды о Небесных. Они так и остались в сердцах и памяти потомков. Все… кроме одного Небесного.

Дагура…

Его имя стерли из истории. Сожгли и смешали с грязью. Превратив в вечное проклятие в устах любого. Они сравняли с землей все его храмы и уничтожили каждое изображение, с корнем вырвав из мира. Только уничтожить его самого они не смогли.

Покровитель воинов и верховный судья. Самый прекрасный из них и самый неподкупный. Олицетворение милосердия и справедливой жестокости. Ни одной душе невозможно было утаить своих поступков от его всевидящего ока. Он видел всех их насквозь, знал их тайны, их надежды были на его ладони, а грехи он не прощал никому. Он не был похож на других Небесных. Не знающий пороков и чистый настолько, что перед ним мерк сам Свет. Ему не нужны были ни поклонения смертных, ни их жертвы. Он и так дарил им всего себя без остатка. Внемля всем молитвам и укрывая своим белым крылом в час отчаянья и скорби.