Запах крови - [12]

– Ага! И не только ее! – сказал Степан. – Их дивизия называлась «миротворческой», а посему побывала во всех «горячих точках» постсоветского пространства.

«Преувеличиваешь. Не во всех, – мысленно возразил я, пробуя разлепить непослушные веки. – Например, ни в Приднестровье, ни в Карабахе я не воевал... А с кем ты, Степа, беседуешь? Почему твой приятель называет меня сержантом, вспоминает Афган?.. И вообще, где я нахожусь?» Я увидел кремовый потолок и декоративную бронзовую люстру. Затем, окончательно очухавшись, осознал, что лежу на широкой двуспальной кровати в просторной, со вкусом обставленной комнате. Возле изголовья на высоком кожаном пуфике сидел плечистый человек с толстой золотой цепью на шее, худощавым скуластым лицом и перебитым носом. Лицо принадлежало моему бывшему подчиненному ефрейтору Кретову (ныне бандитскому главарю по прозвищу Рептилия), а этот нос сломал я ударом кулака в 1984 году. Рядом с Витькой расположились на стульях Степан и Катя.

– Ну здравствуй, дружище! – встретившись со мной взглядом, несколько натянуто улыбнулся Кретов. – Здесь ты в абсолютной безопасности. Сам черт не сыщет! Отлежишься, выздоровеешь... Девочка поживет в смежной комнате, мои пацаны обеспечат надежную охрану. Все будет путем! Не сомневайся!.. Слышь, Леха, ты не злись за прошлое! Ладно? – Витька замолчал, смущенно пряча глаза.

– Прошлое быльем поросло... Спасибо за заботу, – прошептал я.

Кретов вздохнул с явным облегчением. Улыбка из натянутой превратилась в радостную, веселую.

– Тебе принести что-нибудь? – гостеприимно осведомился он.

– Да... Стакан водки и сигарету...

– Совсем офонарел?! – взвился на дыбы Степан. – Не успел толком с того света выкарабкаться, а туда же... Водку ему, видите ли, сигарету! Идиот!!! Не слушай его, Виктор! Катя, укол снотворного!

* * *

В который уже раз за последние годы снилась война. Правда, непонятно, какая именно: то ли афганская, то ли в Таджикистане, то ли чеченская... Но бой шел в горах, о чем красноречиво свидетельствовал рельеф местности.

Сидя в укрытии на вершине горы с «СВД»[10] в руках, я наблюдал через оптический прицел за копошащимися внизу многочисленными врагами: новенькие пятнистые камуфляжи, разнообразное суперсовременное оружие, а лиц нет! Вместо них – плоские белые блины без глаз, без носов, без ртов...

Все они просматривались словно на ладони, однако стрелять я не торопился. В винтовке оставался всего один патрон, и я поджидал мишень более значительную, нежели эти дурацкие куклы, не имеющие даже физиономий.

Внезапно среди боевиков появилась до боли знакомая сутулая фигурка – в засаленной беретке, в очечках, в пальто с каракулевым воротничком. Сердце затопила холодная ярость, поскольку я сразу узнал очкастого – печально известного по прошлой чеченской кампании депутата Государственной думы «правозащитника» Сергея Адамовича Ковалева. Закоренелый иуда, не только подобно многим представителям СМИ лизавший сепаратистам жопы, но и активно помогавший им убивать русских ребят! Не собственноручно, разумеется (кишка тонка), а в качестве «козла-провокатора»[11].

Так, 1 января 1995 года он лично ходил к окруженным в Грозном солдатам, уговаривал их сдаться, уверяя, будто бы это приказ президента России. В виде доказательства «козел-провокатор» предъявлял свои документы, в которых действительно значилось: «Уполномоченный по правам человека при президенте Российской Федерации». Тех солдат, кто поверил Ковалеву, зверски замучили чеченцы. И потом на протяжении всей войны я много слышал о его художествах... В данный момент Сергей Адамович суетливо шнырял среди боевиков, умильно улыбался, потрясал пачкой каких-то бумаг. Очевидно, обещал поддержку со стороны определенных структур. Из-под пальтишка «правозащитника» торчал самый настоящий хвост с застрявшими в кисточке колючками репейника, а ноги заканчивались острыми раздвоенными копытцами.

– Попался, бесовское отродье! – удовлетворенно пробормотал я, поймал в перекрестье прицела сальную, потную рожицу господина Ковалева и плавно нажал на спуск. Голова «козла-провокатора» раскололась пополам, но, вопреки законам физиологии, он не подох, а как ни в чем не бывало продолжал шустрить в толпе безликих басурман.

– Надо было стрелять в оборотня серебряной пулей[12]! Да где же ее взять! Уставом подобные расклады не предусмотрены! – в отчаянии закричал я и проснулся...

Сквозь неплотно зашторенные окна в комнату просачивались яркие лучи солнца. В кресле напротив кровати дремала Катя Скворцова. Симпатичное личико медсестры осунулось, под глазами залегли темные круги. «Бедная малышка! – с нежностью рассматривая девушку, подумал я. – Наверняка целую ночь возле меня просидела. Измучилась, поди! Нужно отправить Катю отдохнуть, иначе в доме станет одним больным больше!»

Приоткрылась дверь. В комнату на цыпочках вошел Кретов.

– Я пытался сам подменить девчонку, но она уперлась и не желала отходить от тебя ни на шаг! – встретившись со мной взглядом, извиняющимся шепотом произнес он. – Все про врачебный долг твердила. Не силком же тащить!

– Сколько времени? – тихо спросил я.