Запах денег - [71]
— Открой глазоньки, медовый! — Махнорылов большими пальцами поднял веки беллетриста.
И Егорушка стал глядеть.
Кассета щедро делилась пряными зрелищами голубой любви. И не только! Мужики спаривались с лебедями, аллигаторами и даже кроликами. И все это на шизоидном фоне садо-мазо. С цепями, шипатыми ошейниками, плетками и кожаными сапогами со шпорами.
Головенкина мутило.
Монитор захлебывался пиршеством плотских утех. Но это был еще не весь режиссерский замысел. В готический экранный зал вбежала рота полуобнаженных, длинноногих автоматчиц и открыла ураганный огонь по похотливым мужикам и тварям.
Красотки доразделись и рядом с теплыми трупами предались лесбийской любви.
— Убедил, котик? — Махнорылов выключил телевизор.
— Кастрируй меня! — со слезами попросил Головенкин.
Проснулся он в своей накрахмаленной кроватке.
Рядом, на модернистки изогнутом стульчике, примостился Валентин Валентинович.
— Ну, как наши эксклюзивные услуги? — Махнорылов подобострастно взглянул в глаза Егора. — Дерут по коже?
Головенкин схватил Махнорылова за горло.
…Теперь Егорушка навещает санаторий “Арктур” регулярно, раз в квартал.
Ведь это так бодрит, будит воображение!
Головенкин только попросил Махнорылова убрать крокодила Тотошку и избавить его от голубых садо-мазо радостей.
Зачем ему кричать о кастрации?
Валентин Валентинович пошел Егору навстречу. И каждому приезду классика готовит что-то особенное, в его стиле, но, однако, сугубо эксклюзивное.
Капсула 15. ХАЛЯВНАЯ ПАСТА
Семену Пигалеву, механику фабрики бульонных кубиков, ее всучили в подземном переходе, на выходе метро “Баррикадная”. Зубная паста “Свежесть истины”. И назовут же! Рекламщики, мать их! По глобальным понятиям решили протанцеваться.
Однако, из-за сэкономленной двадцатки, было приятно. Зарплату бульонщики получали мизерную. Да и ту с опозданием. Ну, не хотят россияне жрать эту куриную труху. Не желают!
Дома вытащил пасту из коробки и обомлел. Тюбик озорно переливался всеми цветами радуги. Объемная голограмма качества дразнила глаз.
Сеня, хохмы ради, прочитал все надписи.
Кариес, так. Кровоточивость десен, ясно. Освежающий запах, само собой. А это что такое?
Начертанный игривой вязью лозунг гласил: “Утром почистил пастой зубы — день говоришь правду”.
— Кретины! — выругался Семен. — Издеваются над потребителем.
Долго не мог заснуть.
Ворочалась, а потом по-богатырски захрапела, жена, Клавка. В два часа ночи зачем-то искала свою вставную челюсть теща, Вера Васильевна. Вскрикивал от воинственных снов сын, Максимка.
Сеня задумался о жизни.
Удивительно, за свои тридцать пять лет он почти никому не говорил правды. Уворачивался, уходил угрем. И чего добился? Дрянная работенка, дура-жена, теща со вставной челюстью.
Хотя бы один денек лепить всем правду-матку в глаза! Расправить плечи! Вздохнуть полной грудью!
В блаженных мыслях уснул.
А утром выдавил на щетку белоснежную пасту.
О, как дерет десны! Какая ядреная свежесть!
Нет, вчера ему определенно повезло.
Отщелкивая пальцами какой-то разудалый ритм, вышел из ванны.
Пузом наткнулся на жену, Клавдию.
— Дома жрать нечего, а он пальцами щелкает, — с перекошенным от злости ртом сказала супруга. — Требуй, дурень, зарплату!
— Клава, дай ему в зубы! — вырулила из-за угла теща.
— Мама, не базарьте! — лучезарно взглянул на неродную родственницу Сеня. — Неровен час, челюсть потеряете. Она денег стоит.
— Папа, дай на мороженое, — подтягивая сопли, попросил сынок, Максим.
Семен всегда врал сыну, мол, гол, как сокол, а тут вывернул карманы, все отдал до копейки.
— Много! — изумился Макс.
— Угостишь приятеля, — посоветовал Пигалев. — Ну, покедова.
Покинул пенаты под гробовое молчание домочадцев.
На работу шел с радостью. Душа легка, свободна!
Жизнь, она штука, господа-товарищи, славная!
Бетонные казематы фабрики встретили его куриной вонью.
Ноздри привычно зачесались от въедливой, прогорклой пыли.
Десять лет он здесь ишачит, десять лет…
Пигалев решил сразу идти к директору.
С размаху, ударом ноги, открыл дубовую дверь.
— Что же ты, собака, людей голодом моришь? — Семен заиграл желваками.
Огромный, с глазами навыкате, лысый мужчина залился свекольным колером:
— Вон из кабинета!
— Я тебе покажу вон! На фабрике не продохнуть. В столовой тараканы и крысы. Сукин сын ты, а не директор!
— Фамилия? — босс трясущейся рукой налил стакан газировки.
— Пигалев.
— Должность?
— Механик.
— Ты уволен, механик Пигалев.
— Так, да?
Семен лбом боднул шефа в подбородок. Тот с грохотом, закинув ноги, завалился навзничь.
С гордо поднятой головой Сеня покинул место сраженья.
Чувствовал себя окрыленным.
…В тот день переделал много дел.
Вдрызг разругался с супругой. На улице подрался с татуированным хулиганом. Перевел через улицу подслеповатую старушку. На Останкинском пруде покормил уточек-гоголей и лебедей-шипунов.
Где ночевать? Домой идти категорически не хотелось. Решил покемарить на вокзале.
На выходе метро “Комсомольская” ему опять всучили халявную пасту. С названием “Торжество иллюзии”. И лозунгом — “Хочешь воплотить иллюзию — почисть зубы”.
Вот так креативщики, выдумщики щелкоперы!
На вокзальной лавке было жестко, но Пигалев заснул сном младенца.
Согласитесь, что очень приятно иметь под рукой своего супергероя. У американцев, например, есть Супермен, Бэтмен, Железный человек… А что у нас? На кого можем рассчитывать мы, в случае настоящих неприятностей? Ведь Армия и Флот могут выручить далеко не всегда, особенно, если речь идет о грабителях банков или вампирах.Но теперь такой герой у нас есть! И даже не один — их двое. Забудьте Чипа и Дейла, гениальный сыщик Рябов и его верный спутник, акушер второго разряда Петр Кусков, спешат на помощь! И неважно, на что покушается очередной негодяй, только лишь на чужие деньги или на саму независимость и стабильность великой России.
Всем известно, что телевидение – это рассадник порока и пропасть лихих денег. Уж если они в эфире творят такое, что же тогда говорить про реальную жизнь!? Известно это и генералу Гаврилову, которому сверху было поручено прекратить, наконец, разгул всей этой телевизионной братии, окопавшейся в Останкино.По поручению генерала майор Васюков начинает добычу отборнейшего компромата на обитателей Королёва, 12. Мздоимство, чревоугодие, бесконечные прелюбодеяния – это далеко не полный список любимых грехов персонажей пятидесяти секретных отчетов Васюкова.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
Сборник словацкого писателя-реалиста Петера Илемницкого (1901—1949) составили произведения, посвященные рабочему классу и крестьянству Чехословакии («Поле невспаханное» и «Кусок сахару») и Словацкому Национальному восстанию («Хроника»).
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».