Запах денег - [73]
— Ешь, родная душа! — Маша широко улыбнулась. — Хоть кто-то мне рад в этой жизни.
Мария шагнула в кухню, за второй костью.
И свершилось чудо. Сократ, еще весь в тополином пуху, с косточкой в зубах, превратился в молодого, плечистого мужчину.
А вот и Маша. С огненной костью.
— Сократ! Сократик! Куда ты пропал?
Пёс, он же человек, хотел от души залаять, но вместо этого произнес бархатным, с легкой хрипотцой, голосом:
— Спасибо за всё, Машенька!
— Мы с вами встречались? Пса не видели? Черный, весь бок в грязи? Со-ократ!
— Жаль, что я разучился брехать по-собачьи.
— Вы пьяны?
— Любовью к тебе, Машенька.
— Деньги с собой?
Сократ пощупал внутренний карман куртки. Пальцы ткнулись в благородную кожу портмоне. Пахло деньгами. От песьей жизни у него сохранился ошеломительный нюх.
— Найдутся.
— Что же вы стоите? Проходите!
Маша ушла с балкона, игриво вильнув задком.
Сократ облизнулся.
С этого замечательного дня Сократ стал любовником и сутенером Марии.
Начал он с того, что с песьей жесткостью наказал ее обидчиков.
Усатого, мордатого дядьку, всучившего Маше вместо денег подлую бумажку ваучера, повесил на штырь светофора на перекрестке Садового кольца и проспекта Мира. Прежнего сутенера, лысого и пузатого Александра Александровича, угостил хлестким ударом ноги под зад. С другими супротивниками особо тоже не сиропничал.
Марию обижать перестали.
— Сократик, неужели ты был собакой? — Маша глядела на кавалера во все глаза.
— Был.
— Возьми меня замуж. Я свое ремесло брошу.
— Не могу. Слишком умен я для брачной жизни.
— Противный! — Мария шутливо толкала его в бок. — Я бы тебе деток нарожала. Я — здоровая…
— Вопрос не закрыт. Буду думать.
На годовщину преображения Сократа из кабеля в человека, Мария подарила ему огромную тетрадь с пружинным переплетом и роскошной обложкой.
Сократ вносил в нее свои размышления изящным, с ловкими выкрутасами, почерком:
“Мир болен, — писал человекопёс, — но он спасется любовью”.
“Проституция — порождение денег. Отмени ассигнации и все женщины станут чисты. Как в собачьем мире”.
“Люди ходят на задних лапах. И, казалось бы, они ближе к небесам. Однако, именно мы, собаки, милее Создателю”.
Как-то возвращаясь с ритуального обхода Машиных обидчиков, Сократ трусил по Сретенке. Октябрьский воздух был свеж и чист. Под ногами шуршала кленовая листва.
Вдруг истошный треск впился в уши.
По бульвару неслись байкеры. Блестящие, мощные мотоциклы. Кожаные куртки с заклепками. Головы обмотаны шелковыми черными платками.
Они мчались прямо на Сократа.
Уйти в сторону?
Не трамвай! Объедут…
И они объехали. Только последний байкер, то ли из-за беспечности, то ли из озорства, ударил его задним колесом.
Сократ спикировал на газон, со всей дури ударился головой о ствол клёна.
Очухался не сразу. Встал, потирая макушку.
Завтра он разберется с мотоциклетной нечистью. Развешает их на светофорных столбах. Дабы не повадно было.
Дома Мария обследовала его башку. Обработала рану перекисью водорода. Волноваться не стоит. Всё выдержит песий череп.
Байкеров он наказал.
Не в это жгло рассудок. Беда, стерва, стаей пасется. Со дня падения Сократ стал заметно глупеть и покрываться шерстью.
Пару раз вместо членораздельного ответа на Машины слова, он гулко залаял.
Потом поправился.
Но Маша теперь таращилась на него с испугом.
А как-то Сократ раскрыл свою заветную тетрадь и кроме буквы “ю” ничего не вспомнил.
— Милый, иди салатик поешь, — звала его из кухни Мария.
Какой салатик! Ему бы шмат мяса. Или ядреную мозговую кость.
— Не хочу, — намеревался сказать Сократ, а вместо этого завыл по-собачьи протяжно, с подвывом.
Спустя пару дней он превратился в пса.
Правда, не в прежнего, скелетообразного, со свалявшимся боком и печальными карими глазами, а в упитанного господина, щеголяющего лоснящейся черной шерстью.
— Ах, Сократ, Сократ, — причитала Маша, — женился бы на мне, может, и не стал бы псиной.
Сократ вильнул хвостом и лизнул Машину руку.
Нет уж, увольте!
Хотя, как знать, вдруг он опять подгадает счастливо перебежать дорогу?
Капсула 17. ДЕВУШКА-АНТЕННА
У Анфисы Чековой, секретарши конструкторского бюро торпед “Тайфун”, возникли вдруг сокрушительные проблемы.
С первого летнего понедельника она стала превращаться в человека-антенну и уверенно ловить телевизионную волну. И не любую волну, а только развлекательных, с соревновательным уклоном передач.
На одном из обеденных перерывов глава фирмы вице-адмирал Канарейкин, Сергей Семенович, застал Анфису за прелюбопытным занятием. Сотрудница ладошкой вылавливала в аквариуме золотых рыбок и, смачно щелкая зубами, прямо перед боссовским кабинетом, живьем поедала.
— Анфиса Павловна, — побагровел патрон, — с вами всё в порядке?
— В порядке, — потупилась девушка, на ее носу отчетливо проступили веснушки.
— А безобразничаете?!
— Вдруг вспомнила передачу “Последний герой”.
— Про необитаемый остров?
— Да! Там участники всё поедали заживо.
— Вы не на необитаемом острове! — шеф оттер клетчатым платком вспотевший лоб. — Еще раз такое увижу, и вы уволены. Да, рыбок возместите за собственный счет. Немедля!
Анфиса прикупила на птичьем рынке рыбок еще краше прежних и теперь, когда властно превращалась в живую антенну, максимально старалась себя сдерживать. Особенно на работе.
Согласитесь, что очень приятно иметь под рукой своего супергероя. У американцев, например, есть Супермен, Бэтмен, Железный человек… А что у нас? На кого можем рассчитывать мы, в случае настоящих неприятностей? Ведь Армия и Флот могут выручить далеко не всегда, особенно, если речь идет о грабителях банков или вампирах.Но теперь такой герой у нас есть! И даже не один — их двое. Забудьте Чипа и Дейла, гениальный сыщик Рябов и его верный спутник, акушер второго разряда Петр Кусков, спешат на помощь! И неважно, на что покушается очередной негодяй, только лишь на чужие деньги или на саму независимость и стабильность великой России.
Всем известно, что телевидение – это рассадник порока и пропасть лихих денег. Уж если они в эфире творят такое, что же тогда говорить про реальную жизнь!? Известно это и генералу Гаврилову, которому сверху было поручено прекратить, наконец, разгул всей этой телевизионной братии, окопавшейся в Останкино.По поручению генерала майор Васюков начинает добычу отборнейшего компромата на обитателей Королёва, 12. Мздоимство, чревоугодие, бесконечные прелюбодеяния – это далеко не полный список любимых грехов персонажей пятидесяти секретных отчетов Васюкова.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
Сборник словацкого писателя-реалиста Петера Илемницкого (1901—1949) составили произведения, посвященные рабочему классу и крестьянству Чехословакии («Поле невспаханное» и «Кусок сахару») и Словацкому Национальному восстанию («Хроника»).
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».